С горькой ухмылкой Майя начала печатать комментарий в ответ, но стерла на полпути. Ну, не объяснять же москвичке, что есть города, где не существует такси, нянь, цветных коворкингов, в которых можно работать за ноутбуком и пить смузи, пока твой ребенок учится по Монтессори.

Марк приехал на обед. Как всегда, молча прошел в ванную, вымыл руки и отправился на инспекцию по кухне.

Майя вышла к нему и, не выдержав, вскрикнула, что больше так не может. Что она выйдет в окно, если не найдет подходящего поезда. Завязалась ссора.

– Что ты от меня хочешь? Я работаю! Это было твоим решением сюда переехать! Я тебя за собой не звал!

– Я думала, что мы попробуем снова! Попробуем сохранить семью. Ты убеждал, что хочешь этого. Я бросила своих друзей, свой любимый город!

– Ты меня зае@ала смертельно! Ты бесконечно там шлялась повсюду, ты думаешь, я не замечал? Только рождение ребенка тебя остановило!

– Я бы просто спокойно ушла от тебя!

Ты не дал мне этого сделать! Ты сказал, что лишишь меня родительских прав. Ты сказал, что не отдашь мне Марьяну.

– А как я могу тебе доверить ребёнка, если ты – шл@ха? Чтобы ты и её также воспитала? У меня к тебе нет никаких чувств. Я тебе сказал, что мы можешь валить, куда вздумается, но ребёнка я тебе не отдам! И ты думаешь, если бы не это обстоятельство, что она у нас родилась, я бы с тобой жил?

Потом Марк извинялся за то, что в пылу замахнулся на жену. Приносил цветы, шоколадки, предлагал съездить на побережье погулять. Включал её любимую музыку и убеждал, что все наладится. Отпрашивался с работы и сидел с Марьяной, отпуская Майю пройтись в тишине и одиночестве.

Но несчастье не выветривается. Его нельзя сбросить с моста и пустить по воде. Нельзя закопать в саду. Его можно только пережить.

Такое уже случалось каждый раз, когда она пыталась уйти, но чувство вины, жалости, муки совести каждый раз побеждали рационализм и логику.

Снова повторялись упреки, нравоучения, объяснения, что живет она неправильно. Что друзья её учат плохому.

Что цель её теперь – быть женой и матерью.

Майя кивала -кивала…

Возвращалась, сама искала встречи, писала сообщения, плакала, убеждала себя в том, что это – настоящая любовь.

И в один момент она действительно вышла за Марка замуж и родила от него ребенка.

Сказки на этом заканчиваются. Жили они долго и счастливо.

Но в жизни все только началось. Майя копалась в себе не чайной ложкой, а нормальной садовой лопатой. Закидывала неугодных Марку людей в черный список, чтобы с ними не общаться. Искала подработку, которую Марк не считал позорной, отметая варианты, которые нравились ей самой. Готовила так, как привыкла его мама. Бросила магистратуру из-за карьерных перспектив мужа. Разбирала на цитаты «Искусство любить», чтобы понять, что же она делает не так. Думала, не слишком ли много она думает?

Потому что каждый раз, стоило ей заикнуться о расставании, Марк приобнимал её и, снисходительно улыбаясь, заглядывая в глаза, говорил: «Ну, что опять тебе в голову пришло? Нашим отношениям все завидуют! И куда ты пойдешь? Никто не будет тебя любить также сильно, как я!»

Каждый раз это срабатывало. Столько лет за плечами – разве можно просто взять и все в одночасье разрушить?

Действительно сложно начинать все сначала. С кем-то знакомиться. Потом знакомиться с его тараканами. А вдруг будет хуже, чем сейчас? А в школе их всегда в пример ставили. Она ведь – жена декабриста. Так и говорили. Уехала за Марком в другой город, не побоялась трудностей.

Но случайным ноябрьским полднем, глядя на своего мужа, Майя осознала, что пора уходить. Сделать это можно было двумя способами – через дверь и через окно. И первый вариант понравился ей больше.

Он был болезненнее и мучительнее, но за ним маячила хоть какая-то надежда.

Поэтому загнанная в угол Майя спала на полу, свернувшись калачиком, укутавшись в зимние куртки. Переболеть, преодолеть, пережить, переждать. Любой ценой.

Значит, взрослые были правы, запрещая им видеться? Натаскивая обоих на учебу. Напоминая о поступлении в университет. И о том, что таких у них еще будет о-го-го сколько…Или нет?

Как влюбленные, тайком сбегающие из дома до рассвета, превратились в грызущихся собак, для которых каждый рассвет теперь означает возможность отдохнуть и разойтись по разным углам?

А стоит ли теперь думать об этом, если вышла из квартиры Майя с чудовищным облегчением?