– Мы же не спрашиваем: где вы собираетесь это достать?
– насупился Доули.
– Повторяю: "мы платим хорошие деньги, и наши друзья...

– Довольно, - перебил его старикашка.
– Крафт может достать все, что угодно. Но я должен подумать: стоит ли?

– А долго вы будете думать?
– огорчился Доули.

– Двадцать минут. Бенсон! Следуйте за мной.

А ты подожди здесь. Только не вздумай курить - не выношу табачной вони.

Крафт величественно поднялся, выпрямился, словно бамбук, и важно проследовал в дверь, ведущую в заднюю комнату. Следом за ним поторопился Бенсон.

Комната, в которой уединились Крафт и Бенсон, представляла разительный контраст с кабинетом. Если бы Доули мог видеть сквозь стены, то немало бы подивился лицемерию старикашки.

А Крафт утопил тело в складках широкой тахты и с наслаждением потянулся. Бенсон без церемоний развалился в кресле и вытянул ноги. Его фривольная поза свидетельствовала о том, что Бенсон отнюдь не подчиненный и даже не гость в этом будуаре.

– Что ты думаешь по этому поводу?
– начал Крафт, размяв кости.

– Этот Доули - правая рука некоего Мейсона - кадрового офицера морской пехоты США.

– Не слышал о таком...
– задумчиво выпятил губу Крафт.

– Еще бы... он всегда выполнял особые задания и всегда под чужой фамилией. Я работал с ним в Африке. Там его называли "Фиолетовый дух". Мейсон всегда был тесно связан и с армейской разведкой, и с ЦРУ. Правда, я слышал, два года назад он вышел в отставку. Но... сам понимаешь - такие люди получают полную отставку только после смерти.

– Думаешь, они от ЦРУ?

– А ты обратил внимание, как этот сержант напирает на рекомендации Наших Друзей и в то же время долдонит, что они - сами по себе. Эдакие мальчики-колокольчики.

– Конечно, обратил. Думаю, ты прав. Кодовые слова - "Хавьер присоединяется". Значит, ЦРУ санкционировало и при этом, как всегда, хочет умыть руки. Так?

– Так. Им нужно "чистое" оружие - и они подсунули Мейсону нас. Я не знаю, что они там затевают. Но если у них дельце не выгорит, то расклад ясен - Мейсон, Доули и К° сами по себе, друзья за океаном вообще ни при чем, а мы... Мы совершили отличную торговую сделку. Все остальное нас не касается. Так?

– И лучше будет, если мы в дальнейшем не будем совать нос в эти дела.

– Да, - огорченно вздохнул Бенсон.
– А было бы любопытно узнать, что это они затеяли? А?

Крафт не без сожаления покинул уютную кушетку и вернулся в кабинет. Бенсон занял место за спиной Доули.

Доули, которому уже изрядно осточертело ожидание, тем более что от жары у него пересохло в глотке, радостно встрепенулся, но принял благопристойный, как и полагается дипломату, вид.

– Ну что ж, - пообещал Крафт строго и внушительно.
– Вы получите все, что требуете. Причем цена будет умеренной - благодарите за это своих покровителей. Мы их тоже очень уважаем и ценим.
– И после короткой паузы деловито добавил: - Детали обсудите с Бенсоном. Желаю удачи.

И Крафт жестом руки дал понять: аудиенция окончена.

4

– И в заключение...
– Секретарь Соморы сделал многозначительную паузу.
– Мне хотелось бы задержать ваше внимание на одном письме. Правда, оно пришло уже две недели назад, и тогда я нашел его незначащим и не стал доводить его содержание до вас. Но сейчас... Позвольте, я зачту?

– Валяй, - безразлично отмахнулся Сомора.

Каждое утро, по раз и навсегда заведенному порядку, Сомора выслушивал доклад своего главного секретаря.

Все, кто работал на Сомору, были колумбийцами. От безграмотных нищих пеонов, обрабатывающих плантации, охранников, набранных из армейских отбросов, гаучо и мелких поножовщиков-бандитов до высокообразованных, с американскими дипломами бухгалтеров и адвокатов, обслуживающих полулегальный банк и совсем легальные социальные программы.

Большинство было обязано синьору сенатору заработком, ощутимо более высоким, чем у пеонов и государственных служащих, перспективой неголодной старости, оплатой обучения и поддержкой родственников. Многие были обязаны жизнью - Сомора выдергивал подходящих для его дел парней даже из камеры смертников, и практически все понимали, что уклонение от обязанностей или, Боже спаси, предательство наказываются однозначно. Так что просто пуля в затылок - это еще жест милосердия.

Исключение составляли только личные секретари Соморы. Их он набирал из иностранцев, белых северян высокой квалификации, по разным причинам нуждающихся в работе в Колумбии.

Секретарей он менял раз в пять лет - за этот срок очередной секретарь, по мнению Соморы, еще не набирался "излишне обременяющей" информации о делах шефа, а с другой стороны, успевал изрядно надоесть.

Но дело было не только в информации, хотя она стоила больше любой, самой большой партии "звездной пыли", отправляемой к большому северному соседу.