Но многие врачи вообще не говорят. Их не учили. Они не умеют – ни как люди, ни как доктора. В больничной суматохе у них нет на это времени. И, главное, им кажется, что гораздо проще отрицать перспективу вашей смерти, то есть молчать о ней или предлагать всё новые способы лечения. Они находят союзника – вас. Вы не хотите признавать, что умираете, у вас еще есть надежда, а она откликается на любое обещание. Вы не хотите умирать, врач не хочет об этом говорить, вы оба по обоюдному согласию блуждаете в обмане. Многие умирающие потом сожалеют об этом. Говорят, что оставшееся время драгоценно и не стоит тратить его на подобный балаган. Вы давно могли бы начать привыкать к мысли о смерти. Но для этого врач должен честно сообщить вам, что вы умрете. Вы должны осознать, что умрете.

В их учебниках написано, что ваши мысли будут ходить по кругу, настроение – постоянно меняться. Вы не хотите ничего знать. Вы просто не можете умереть. Вас охватывает гнев: как же так, кто за это в ответе, кто виноват. Вы пытаетесь торговаться: обещаете ходить в церковь каждое воскресенье, или отдать все, что есть, за новый способ лечения. Вас поглощает жалость к себе: все бессмысленно. Прожитые годы были не такими уж и плохими.

На первый взгляд, это четкая программа, состоящая из пяти пунктов. Но этапы смешиваются и переплетаются в сумятице чувств: сначала жалость к себе, потом гнев и сразу принятие; снова отрицание. Такая переменчивость, возможно, – главный признак умирания. Оно не подчиняется строгим законам.

Кто-то вскипает, когда узнает о близкой смерти. Кто-то успокаивается, когда подозрения сменяются уверенностью. Большинство чувствует себя, как вы. Вы умолкаете. Даже когда говорите, шутите или кричите. Вы онемели. Внутри. Зачастую и внешне. Шок. Ученые называют это экзистенциальным ударом, страхом за свое «я», первичной травмой умирания. В этих формулировках раскрывается пропасть, которая возникает между вами и теми, кто продолжает жить: они играючи могут облечь в слова то, что, словно кинжал, вонзается в вас. Вы умрете. Вы умрете. Вы умрете. Потребуется время, чтобы это переварить. С точки зрения психологии в этот момент и начинается ваше умирание: как только вы осознаете, что вам предстоит умереть. Как только это осознание начинает определять вашу жизнь.

У вас возникает ощущение, что вы живете в пустоте. Внешний мир полон жизни. Вы же обречены на смерть. При этом пока нет почти никаких признаков. Порой сердце дает сбой. Изредка возникает боль. Слабость. Умирание проявляется медленно, сообразно болезни.

Чем бы вы ни жили, болезнь оказывается в центре внимания. В сфере медицины стремятся к полному знанию, и врачи пускают в ход весь имеющийся арсенал: ультразвук, МРТ, КТ, лабораторные анализы, рентгеновские снимки, гистологию и биопсию. Возможно, врачи не видят за диагнозом вас, воспринимают вас не как человека, а как носителя болезни, которую необходимо победить.

Это умаляет вас. Все, что делает вас вами – глаза, смех, страхи, желания, способности, знания, опыт, достоинства и недостатки, любимые песни, дорогие места, воспоминания и мечты, шрамы, достижения, предпочтения в еде, страны, где хочется побывать, запахи, хитрости, жесты, постыдные тайны, достижения, маски, настроения и заслуги, желания, планы и цели, небольшие причуды, за которые поддразнивают друзья, – словно осыпалось, остался только диагноз.

Если складывается подобное впечатление, знайте: врачи не хотят вас обидеть. Их так учили. Все поколения врачей именно так сражаются за здоровье пациента; диагноз, лечение, прогнозы – продуманный, планомерный, трезвый подход. Вся система построена на этой форме работы: если действия просчитаны, лечение оправдает себя. Отсюда и напор, динамичность, которые побуждают действовать, лечить, атаковать раковые клетки, микробов и прочих возбудителей. Часто кажется, что в современной медицине многое обезличено. Но в первую очередь эта сфера подчинена рассудку и логике. Рассудительно и логично врачи борются за жизнь человека, который скрывается за десятизначным номером полиса медицинского страхования.

Вы чувствуете, что ваше положение меняется. Люди иначе на вас реагируют, иначе с вами говорят, иначе поступают и, прежде всего, иначе думают. Тайная предупредительность. Подавленная неловкость. Суетливое притворство. Такое ощущение, что они в одночасье разучились вести себя с вами естественно. Болезнь меняет ваш круг общения.

Кто-то избегает вас. Это выше их сил. Они не знают, как помочь. Не звонят, не общаются, они просто исчезли, как ласточки с приближением осени. Это больно, но все же к лучшему. Вам сейчас не нужны люди, которые смотрят на вас со страхом.

Кто-то докучает вам. На вашем месте они радовались бы любому гостю. Они точно знают, что вам полезно. Пирожные, цветы, все силы души; они балуют вас, словно речь идет об их жизни. Даже если они хотят как лучше, настаивайте на сохранении дистанции. Не стоит опираться на людей, которые думают, что вы не центр Вселенной. Они ошибаются. Сейчас вы центр Вселенной.

Большинство людей из вашего окружения не знают, как себя вести. Это проявляется в первую очередь в разговорах. Они короткие, и вы могли бы на спор угадать, какая фраза слетит с языка собеседника.

– Доброе утро!

Вы думаете: Какое доброе утро. Никакое не доброе. Как и день.

Вы говорите: Доброе утро.

– Как дела?

Вы думаете: Хреново, как еще.

Вы говорите: Да так, ничего.

– Знаешь, на твоем месте я бы попробовал…

Вы думаете: На моем месте ты бы плакал, орал и злился.

Вы говорите: Ладно, посмотрим.