– Здесь тоже всё в порядке. А вот здесь…

Дарья Петровна попыталась заглянуть через плечо мастера, надеясь, что и она увидит совершенно очевидную неисправность.

– А вот здесь – не порядок. Впрочем… В холодильниках этой марки так и должно быть. Порядок, порядок,– обернулся мастер к Дарье Петровне, чтоб её успокоить.

– Лучше б вы непорядок нашли,– совсем осунулась старушка.

– Нашёл! – радостно воскликнул мастер. Нашёл, нашёл, нашёл! Сейчас мы его исправим. Бабуля, не суетись, похлопал он по плечу Дарью Петровну.– Не суетись, тебе говорю.

Дарья Петровна и не думала суетиться. Как сидела на стуле, так и осталась сидеть, только лицо у неё снова приняло выражение надежды.

– Сейчас мы… того… починим. И будешь, бабуля, жить счастливо.

– Да уж давно мечтаю, милок.

– Ну, вот и все проблемы. А ты, бабуля, горевала, делов-то. Раз-два и готово. Десять рублей плати.

– Да за что же? – всплеснула руками Дарья Петровна.

– Ну, ты, мать, даёшь! Давай разберемся по существу. Мастера вызывала?

– Вызывала, куда деваться-то.

– Два рэ. Осмотр мастер проводил?

– Проводил.

– Сколько?

– Пять.

– Правильно. Ну, вот видишь, считать умеешь.

– Починку мастер делал? Неисправность устранил? Гляди, – он распахнул дверцу морозилки. Морозилка вся затянулась кристалликами льда.

– Ох ты, батюшки! Неужто заработала?!

– Заработала, бабуся, заработала. Век благодарить меня будешь. А теперь плати десять рэ и ариведерчи.

– Щас, милок,– обрадовалась старушка, быстро зашаркала к своей коробочке, достала оттуда десять рублей. – Держи, милок, вот спасибо-то,– радостно лепетала старушка.

Мастер тоже был рад: то ли оттого, что нашёл, наконец, неисправность, то ли чему другому, но в прихожей ещё раз обернулся к Дарье Петровне и сказал:

–Через два дня я к вам приду проверить, как работает холодильник, а то ведь как бывает: починишь, а он поработает-поработает, да и опять не работает.

– Да что ты, милок!– испугалась старушка.

– Да, приду,– твёрдо решил мастер.

– Лучше, милок, я к тебе сама забегу сказать, как он работает,– нашлась сообразительная старушка.– Буду мимо проходить и зайду.

– Помявшись недовольно у порога, мастер ушёл.

Через два дня Дарья Петровна, словно накаркав себе, снова заявилась в мастерскую – морозилка опять морозила только наполовину.

– Ну, как дела, уважаемая? – узнал мастер свою подопечную. Он сегодня был сильно не в духе: оттого ли, что выпил с утра какую-то гадость, или оттого, что от этой гадости у него вдруг проснулась совесть, которая сказала ему, что хватит уж обманывать несчастную старуху, а надобно пойти и починить ей холодильник, честно и бесплатно, на что он уж никак не мог решиться. Короче, он не рад был визиту Дарьи Петровны ужасно.

– Горе мне, милок,– простонала та.– Холодильник мой злосчастный опять не работает.

Мастер подбоченился, раздул, словно апельсины, щеки и сказал:

– По моему мнению вы, гражданочка, филоните.

Дарья Петровна часто заморгала, не понимая причины гнева мастера и ещё более не понимая значения слова, каким он её наградил, а потому плюнула и ушла восвояси.

Придя домой, она застала там внучку Машеньку. Первым делом Машенька поведала бабушке важную весть, которую узнала от дворового мальчишки Серёжки. У них, оказывается, была такая же история с холодильником, и Серёжкин отец починил его в два счёта: просто надо как следует промыть уплотнитель и смазать его глицерином.

Не веря в успех, Дарья Петровна всё же попробовала так сделать. Морозилка работает и по сей день.

ДОХОДЯГА

этюд

Уськовская поселковая больница. Лечатся здесь в основном свои да с окрестных сёл. А потому врачам бывает известно о своих пациентах поболее того, что записано в истории болезни.

В одной из палат на кровати с железной сеткой лежит, затерявшись среди подушек, изможденная, обтянутая кожей женщина; она только сегодня поступила. Люминесцентная лампа над её головой освещает мертвящим светом и без того синюшное лицо. Глаза больной в темных провалах закрыты и приоткрываются, лишь когда она по-старушечьи немощно покашливает; при этом один глаз повернут вверх, а другой в сторону. Синие губы перекошены и запали. На первый взгляд это пожилая женщина, но если приглядеться – кожа гладкая, без морщин.

В палату, как ураган, врывается лечащий врач. Он бодр, молодцеват, в отутюженных серых брюках, в белом чепце и халате.

– Ну что, лежишь? – наклонился он над больной.

– Лежу,– проскрипела, открыв глаза, больная.

– Сядь-ка.

Больная дистрофично выкарабкалась из подушки, одеяла, села.

– Что болит?

– Упадок сил у меня, кашель замучил,– еле слышно отвечала больная.

– Задери рубаху.

Больная костлявыми руками подняла к подбородку капроновую комбинацию, обнажив безжизненные груди-мешки.