Парни молчали, хотя на лицах Рейнарда и Франклина явственно читалось «Ну, удиви нас». И у меня было чем.

– Франклин, – я посмотрела на свою первую и очень неудачную любовь. – Есть одно не разработанное месторождение алроса. Хочешь, компания твоего отца получит право на добычу?

Парень закатил глаза:

– Матушка-руда, Демира, если бы я хотел добывать алрос, я бы его уже добывал. Нет и нет.

– А если к алросу добавить еще какой-нибудь золотой рудничок? – прищурилась я.

– Даже портальной арки мало, – пропел Франклин.

– Ладно, – усмехнулась я и посмотрела на Рейнарда.

– Даже не начинай, – прервал меня парень.

– Серьезно? Может у меня предложение, от которого ты не сможешь отказаться?

– Если это не твоя вечна любовь, не принимается.

– Уверен? – прищурилась я. – Оно позволит быть независимым от рода, от матриарха…

– Хотел бы быть независимым от рода и матриарха – пришел бы к тебе за протекцией, – парировал Рейнард. – Или даже лучше к Кириону.

Я хмыкнула и посмотрела на Натаниэля. Даян, конечно, начал трясти Родовую канцелярию, но пока были дела более важные и интересный, и перебирать архивы чужих родов в них точно не входило. Поэтому я исходила из гипотезы, что стоящий передо мной музыкант был каким-то очень провинившимся сыном малой ветви какого-нибудь рода, сбежавший от ответственности или за приключениями.

– Натаниэль, как на счет титула? И, например, двух деревенек? С общим годовым доходом в пятьдесят тысяч золотых.

И тут я попала, что называется, в самое яблочко. Это было видно по расширившимся зрачкам музыканта, по чуть дрогнувшим уголкам губ. Но он торговался, он хотел еще.

– Три деревеньки и сто тысяч?

Натаниэль облизал губы. Да у вас аппетиты, юноша!

– Пять деревенек и двести тысяч. Последнее предложение, – я улыбнулась, видя воочию как жадность победила амбиции.

И в гулкой тишине зала раздался мелодичный, чуть взволнованный голос музыканта.

– Я… я согласен.

Подпирая стену у кабинета принцессы, Вальтер день за днем наблюдал за Демирой. За тем, как она работала, как гоняла чинуш, как раздавала поручения, за которых драла в три шкуры. Как отчаянно старалась сделать мир Железа лучше. Такой рядом муж нужен не для ширмы. И не для выхода в свет. И даже не для рождения наследницы. Ей нужен помощник, ей нужен защитник. Потому что несмотря на то, что рядом с Демирой два невероятно преданных ей брата, девчонка все равно на пределе. И с годами легче не станет.

Это разительно отличало принцессу от нынешнего матриарха, которая по сути своей была слабым правителем, хотя подобрала довольно сносный кабинет министров. Не все они разворовали, хотя очень пытались. И судя по тому, что успел увидеть Вальтер, Демира вытрясала из них наворовонное регулярно и нещадно.

В тот день Вальтер как всегда отказался от отгула и пришел под дверь кабинета Демиры. Чтобы через несколько минут нос к носу столкнуться с Натаниэлем. Парень вышел светящийся, как магический светильник, со шкатулкой под мышкой.

– Привет, – подмигнул Вальтеру вчерашний музыкант.

Маг проводил парня долгим немигающим взглядом, а затем кинул напарнику «скоро вернусь» и отправился следом.

Он вышел за Натаниэлем из дворца, долго шел за ним по улицам Ирониума. Был поздний вечер, музыкант насвистывал незатейливый мотивчик, наслаждался жизнью и судя по направлению прогуливался прямо к Микаэлле в гости. Новый титул должен был быть отправзднован, ну еще бы.

В одном из переулков Вальтер, наконец, догнал Натаниэля и похлопал по плечу.

– Привет, – ровным тоном проговорил маг.

– Ты как тут оказался? – не понял музыкант. – Ты что, следил за мной? Это она послала, да?

И прижал себе к груди шкатулку, так, будто это его единственная ценность.

– Нет, – покачал головой Вальтер. – Я сам пришел. Мне просто стало интересно, почему?

– Почему я выбрал деньги? – сообразил Натаниэль и охотно ответил. – Ну, это просто. Принц-консорт должность обременительная, если исполнять все обязанности. А мне неохота. К тому же еще придется изображать вечную верность королеве, что тоже такое себе удовольствие. ты ее вообще видел? Она ж зеленая без штукатурки, вечно сидит в своем кабинете, обложившись бумагами. Представь с такой всю жизнь жить…