Что, по его мнению, он пытался этим сказать, отправляя ей приглашение на регату? Разве она не ясно дала понять, что не хочет брать это дело?

«Как в былые времена». Только подумав об этом, Марлоу захотелось что-нибудь разбить — так холодно и бесчувственно он швырнул ей в лицо их былую дружбу, или что бы это ни было.

Но факт оставался фактом: они действительно были друзьями. Или Марлоу была настолько глупа и одинока, что только воображала себе это. А Адриус был… Адриусом — обаятельным, пленительным и добрым, когда никто другой даже не удосуживался её заметить.

До тех пор, пока это не изменилось. Пока она однажды не посмотрела на него, а он не взглянул сквозь неё, словно её и не существовало. И самое ужасное было то, что ей потребовались недели, чтобы осознать это. Недели попыток снова привлечь его внимание, словно она пыталась поймать светлячка в стеклянную банку. Недели пробуждения каждое утро с надеждой, что именно сегодня он постучит в её дверь, подшучивая над ней и называя её «Минноу», и всё вернётся на круги своя. Недели мучительных размышлений, что же она сделала не так, или он просто заскучал с ней, или всё это с самого начала было игрой.

Даже сейчас это сводило её с ума, как зуд, который невозможно унять, сколько бы она ни убеждала себя, что это не имеет значения и, что важнее, ей всё равно.

«Соберись, Бриггс. Забудь об этом.»

Той же ночью Марлоу сидела за своим столом, перебирая миску с рисом и тушёными яйцами, заканчивая последние записи по делу Лунной Воровки.

Тод перевернул мусорное ведро и развлекалась тем, что гонял по комнате его содержимое, устраивая ленивую охоту. Он загнал кусочек мусора в угол у ног Марлоу и с рычанием набросился на него, громко его грызя.

«Не позволяй своему коту есть мусор», прозвучал в голове у Марлоу упрекающий голос, так напоминающий Свифта.

С тяжёлым вздохом Марлоу подняла Тода, спасая смятый кусочек бумаги. И вдруг с ужасом осознала, что это было приглашение на регату. Она поставила ведро на место и затолкала бумагу обратно.

Марлоу вернулась за стол, но больше не могла сосредоточиться на своих записях. Её внимание постоянно возвращалось к приглашению, словно она была рыбой, а это был крючок с наживкой, готовый её поймать.

«Это всего лишь глупый клочок бумаги», укорила она себя. Но ей казалось, что он насмехался над ней.

В приступе раздражения Марлоу снова вытащила его из ведра и потянулась за зажигалкой. Разгладив приглашение, она щёлкнула зажигалкой и поднесла пламя к нижнему углу. Неосознанно её глаза начали снова пробегать по изящному курсовому шрифту.

«Уважаемому гостю», гласило приглашение. «Приглашаем вас на Летнюю регату, посвящённую солнцестоянию. Угощение последует на приёме на борту 'Контессы'.»

— Чёрт, — прошептала Марлоу в пустую квартиру. Она отложила зажигалку. — Чёрт.

Тремя широкими шагами Марлоу пересекла комнату и дёрнула застарелое покрывало, висевшее на стене у её кровати. С резким шорохом оно спало, открывая стену, на которой висели заметки Марлоу по куда более старому и мучительному делу: «Дело о пропавшей матери».

Марлоу осматривала беспорядочную стену, усеянную разрозненными листами бумаги и неясными набросками, в то время как в ушах звенело. Наконец, её взгляд упал на карточку, приколотую в нижнем левом углу. Она была под списком вещей, которые, как Марлоу подозревала, исчезли из их комнаты в башне Вейл в день, когда пропала её мать.

На карточке, написанной её небрежным почерком, было сказано: Ночью: видела, как она писала кому-то сообщение, говоря: «Отнеси это к «Контессе» завтра вечером». Когда она поняла, что я это увидела, то занервничала. Кто такая ««Контесса»», и что она знает?

С дрожащими руками Марлоу приколола приглашение рядом с карточкой и обняла себя.

«Контесса» оказалась не человеком. Это был корабль.

И завтра днём Марлоу должна была оказаться на нём.

Глава 5

Первое, что подумала Марлоу, прибыв на регату, было то, что она бы с радостью предпочла оказаться в «Слепом Тигре» в окружении сотни Медноголовых, чем здесь.

Наблюдательная палуба «Контессы» была заполнена представителями новой знати, облачёнными в белоснежные льняные платья и лёгкие, словно воздушные, наряды, напоминавшие те сладкие угощения, что кружились на магически парящих подносах. За огромными окнами, от пола до потолка, в лучах полуденного солнца переливалась Турмалиновая бухта. Десятки парусников готовились к старту.