Слёзы по щекам — наконец-то! Значит, жива, ситуацию я переломил. Но это пока не победа. А что сделать для оной, не знал — ни разу ещё не был в таком глупом положении.

— Х-хуан, я… — Она взяла кольцо, подумала… Сделала шаг ко мне, положила его на пол рядом с нами, после чего напрыгнула на меня, издавая утробный рык. А вот так мне больше нравится.

Нет, рвать одежду на сеньорите — дурной тон. Тем более снять платье такой конструкции много сил и ума не составляет. И вот платье тряпкой летит в космос, за ним лиф, кружевные трусишки. Моя одежда тоже куда-то испаряется — квантовая телепортация, не иначе. Ага, связанные кванты, исчезают парами, одновременно.

Снова рык, и она навалилась, прижав меня к полу. Я был не против — обожаю, когда сеньорита сверху. Грудка в этот момент так призывно манит — просто экстаз! Но в этой позе не менее хорош взгляд — глаза в глаза. Обмануть при таком зрительном контакте невозможно, и я увидел всю её боль, сомнения. Но одновременно увидел и чувство. Я нравлюсь ей! Я — её мужчина! Как там пишется «без ума»? Не знаю, что есть любовь, но то, что я — её, а она — моя, нет никаких сомнений.

Она насадила себя сверху, без долгих прелюдий. Грубо, жёстко, на грани, но сейчас именно так и нужно. Негатив плещется, ему нужно выйти, а такие вещи не любят выходить с розовыми соплями. Моя попытка перехватить инициативу терпит крах — взгляд сменяется на «покусаю», а руки по-прежнему придавлены её ладошками к полу. И начинается пляска в виде заезда одной неутомимой наездницы. Хороший жокей, люблю таких! Затем наступает безумие.

…Я тоже рычу. Заезд сменяется тем, что сеньорита подо мной. Я мщу ей за то, что эта дрянь себе позволила — ишь ты, сверху быть! Мщу и мщу! А она стонет и стонет от наслаждения, от чего хочется мстить и мстить дальше. Я не контролирую себя, да и не хочу — к чёрту. Мир воспринимается будто со стороны. Сладостное безумие продолжается, и вот она снова подо мной, но на животе — я прижимаю её телом, зайдя сзади, мну грудь, живот и всё, куда достану. Она воет волчицей, бьётся в экстазе…

…Затем снова я на полу, а она сверху. И теперь она мстит за всё, что я позволил себе только что.

Это иерархия, бой за то, «кто выше». Такая борьба вечна, и существует столько же, сколько и человечество. Но сейчас между нами дополнительная перчинка — ревность. Самая худшая её разновидность — иерархическая. Я взбаламутил её болото. Совершил много всего, на что у неё не хватило духу. Я показал дорогу, как можно, которую она не видела в упор, хотя смотрела в эту сторону. Я, а не она, олицетворяю новую власть, о которой говорил падре Антонио, в которую народ верит! Тогда, как она, а не я, была рождена, чтобы править. Это её с самого детства, как начала ходить, готовили к управлению страной, обучая всему, что может на данном посту пригодиться. Это она всё детство, вместо занятий в школе со сверстниками, экстерном проходила программу, после чего «торговала лицом», чтобы подданные узнавали и любили. Это она не спала ночей, корпела над документами, встречаясь с чиновниками, учёными и общественниками, решая некие важные вопросы, до которых не доходят руки у матери. Губернаторы. Генералы. Силовики. Министры. Аристократы. Это её окружение, её команда! Люди, с детства, среди которых она как рыба в воде! Те, кто дёргает рычаги управления на своём уровне, обеспечивая работу страны, на кого должен опираться любой монарх. И я, одним махом, за какие-то две-три недели разрушил и подмял под себя всё, чего она достигла за два десятка лет упорного каждодневного труда на износ — больше, чем я живу на свете! Ненависть. Зависть. Мы — конкуренты! Она млеет в моих руках, растекается юшкой от ласк, но ненавидит меня, «чокнутого сукиного сына», низведшего её, Фрейю дочь ванов, до положения «трёх волшебных немецких 'К». Я могу затрахать её тут до безумия, до изнеможения. И не только тут. Я могу творить с её телом что угодно, любой степени грубости, и она не будет против. Даже здесь и сейчас могу связать — ремень вон, в брюках есть, и отхожу по заднице, или ещё по чему, засунув в рот кляп… Но это будет сладостной игрой, никак не повлияющей на то, что для неё на самом деле важно.

На ВЛАСТЬ. Над Венерой. Второй планетой от солнца. ЕЁ планетой.

И решение должна принять она сама. Вот в чём трагедия и ирония ситуации.

Я сделал всё возможное, и даже немного невозможного, чтобы вытащить её планету из ямы. Я пошёл против воли бога, чёрта и законов Мироздания. Я прогнул тех, прогнуть кого до этого сам считал невозможным. Начал две войны. Но с каждым моим шагом, с каждым действием, всё больше и больше отдалялся от неё, истинной хозяйки этой планеты.

Мы лежали без сил, тяжело дыша. Там же, на горячем полу смотровой площадки. Вокруг нам подмигивали, поддерживая морально, купольные огни мегагорода, самого большого по площади в солсистеме. Вдали в облачном слое еле видной гирляндой перемигивались лапуты, обслуживающие столичный регион. А где-то далеко, за облаками, почти за гранью горизонта, светило невидимое отсюда солнце. Мы приходили в себя, понимая, что как бы ни хотелось продлять сладострастное безумие до бесконечности, в реальный мир всё равно придётся вернуться. И больше откладывать решение нельзя.

— Мышонок, я люблю тебя, — прошептали мои губы.

Она поднялась, села рядом. Лицом к стеклу, смотря за тем, что творится там, вдали. Я перевалился на бок, подложил руку под голову. Она же поджала и обняла колени — защитный жест.

— Фрей?

Тишина. Только взгляд вдаль.

— Фрейя Веласкес, выходи за меня замуж, — повторился я.

— Хуан, я… — Её голос дрогнул. После чего сеньорита повернулась, демонстрируя текущие по лицу слёзы. Потянулась к отлетевшему во время игр чуть в сторону кольцу. Взяла его в руки и… Всхлипнув, протянула мне.

— Хуан, я не могу.

Я не брал, потому она положила кольцо назад, на пол, рядом со мной.

— Повтори?

— Я не выйду за тебя замуж, — шмыгнув носом, произнесла она. — Прости.

— Почему? Я думал, у нас всё хорошо.

Всё я понимал. В том безумии, что было только что, ничего не спрячешь. Но нужно, чтобы она сказала это вслух. Никакому другому человеку не получится гонять её тараканов, но пусть они хотя бы явятся городу и миру, чтобы хоть что-то понимать в процессах внутри этой прекрасной черепной коробки.

— У нас всё хорошо, — кивнула она. — Но… Хуан, ты слишком круто взял.

Хотелось сказать: «А как надо было брать?», но не стал. Слушал.

— Понимаешь… Это я… — Вздох, неуверенность, мысли под контроль, и снова:

Хуан, это я — наследная принцесса! — прокричала она, сделав ударение на «я». — Я отвечаю за всё, что на планете происходит. И я принимаю твою помощь, и благодарна тебе за всё. Но отвечать перед богом и людьми должен не ты.

— Фрей, если я стану твоим мужем… — попытался вклиниться я здравой мыслью, но был перебит: