Объект готов не был.

Продвижения имелись, и существенные. Висела рама, на которой будет гладь космического зеркала. Строители во всю сверлили, замеряли, снова сверлили, снова делали некие хитрые замеры — коэффициенты прочности и прочее-прочее.

— Сеньор Веласкес, мы правильно поняли, что задача сделать все эти действия быстро в течение нескольких минут? — гневно пояснил на мои наезды один из инженеров, присланных Конрадом Буффало. — А раз так, надо отработать всё, каждую мелочь. Атмосфера ошибок не прощает — мы привыкли перед выходом наружу всё отрабатывать на полигонах, до мелочей. А у вас тут, как поглядим, та же «атмосфера». Хоть и специфическая. — Сеньор понимающе усмехнулся.

Ну да, «атмосфера» террора. Как с их стороны (кто внутри ангара), так и ответка от нас, которую как раз и готовим.

— Аджай, мы оба понимаем, почему мы здесь. — Это я со Злом-два, как прозвали неофициально нашего Принца парни из «Берлоги». — И почему здесь сидите вы, и почему с вами приходится сидеть и нянчиться мне.

— Конечно. Вы готовите штурм. Опробуете на пустом ангаре, поместив туда массовку из своих для отработки.

— Рад, что ты всё понимаешь. — Нет, не вздрогнул. Да не обязательно утечка, блин! Это ж напрашивающееся решение, а там парни со специфическим опытом и не идиоты. — Меня никто не будет принимать всерьёз, если не попробую. А там как получится. Если победят «зелёные» — будет штурм. Если «синие» — мы выполним ваши требования. Но чтобы доказать необходимость штурма, равно как его бесперспективность, мне нужны натуральные испытания. Материал. Так что если ты не передумал, подожди.

— Х-хуан… — Ага, а голос таки дрогнул! Не думал, сучара, что я такие вещи открыто скажу, подкалывал меня, понимаешь. — Ты ж понимаешь, что натуральные испытания в лаборатории совсем не то же, что реальный бой. А мои ребята крови не боятся, и замес тебе устроят ещё тот… — Бравада. Ссыкло эти бандюганы, не то, что гордые стойкие фанатики Мухариба.

— Ну, как бы не дурак, — с иронией поддержал я. — Но и ты меня пойми — без любой мало-мальской доказательной базы я не смогу продвинуть ни одного решения. Скидку на то, что вы — оторвы, борющиеся за жизнь, сделаю, если возникнут малейшие сомнения в успехе рисковать не буду. Но сомнения рождаются не на пустом месте.

— Надежда — первый шаг на пути к разочарованию… — с показной иронией потянуло это второе Зло. (1)

— Отчаянию! — поправил я, вспомнив утренний торг с «Дангларами».

— Тем более, — криво усмехнулся он, и от его усмешки стало немного не по себе.

(1) Фраза из мира «Вархаммер 40 000». В компьютерной игре 2004 года её говорит при отдаче команды псайкер (имперская гвардия). В мире Золотой планеты эту игровую вселенную знают, но Хуан с ней не знаком, и выдаёт собственные афоризмы, перефразируя что-то ранее случайно услышанное.

Пустой диалог, «о погоде в Рио», но нужен и для поддержания живого общения, и для понимания, кто с кем имеет дело. По мне лучше вот такая честность, чем фанатизм и неадекватность контрагента.

— Ты не забывай главного, Аджай, — поставил точку в диалоге я, — У меня тут три боевые группы в полной выкладке дежурят. И не Антитеррор, а «Братство». Которое с вами церемонится не будет. Один чих в сторону заложников — и мы поднимаем створки, и кто не спрятался — я не виноват. А прятаться там негде.

— Да, ты говорил, что у тебя несколько иная задача, чем у Антитеррора.

— Именно. И мне такая ситуация сыграет на руку. Хочешь — давай прямо сейчас устрою магнетиковый душ? Нет? Тогда жди.

Куда они денутся, ждать будут. Но пока строители и фокусники колдуют над технической частью, Этьен гонят своих в хвост и гриву, отрабатывая сотни вариантов развития событий — и различные заходы в ангар, и работа внутри ангара, а призванные им (мобилизованные, мы им уже платим, как остальным бойцам, плюс чуть-чуть за квалификацию) операторы гоняют дроны под куполом, также отрабатывая различные задачи при разных вариантах. Пока нет штурма — делать тут нечего, только мешаться буду под ногами.

— Сеньор Веласкес, возможно, завтра будем готовы, — выдали вердикт инженеры на собранном мною рабочем совещании, где я поставил единственный вопрос — о времени пробного испытания. Фокусник и другие технари, участвующие в операции, подтверждающе закивали. Ну, а Этьен готов хоть сейчас.

— Хорошо, переносим пробную операцию на завтра. — Ладно, завтра — так завтра. — На полдень. Если возникнут форс-мажоры, сразу сообщать по прямой связи! — А это взгляд на Этьена, который понимающе кивнул. За технарями присмотрит, и проследит, чтобы те не отсебятину пороли, а чётко по их, бойцов, техзаданию всё сделали.

Куда теперь? За что хвататься есть, что важнее? Может в МИД съездить? Пожалуй, нет, МИД на меня повесили несколько часов назад, успеется, надо подготовиться морально. А вот журналисты… Подборка адекватов на основании анализа публикаций во время переворота ребятами сделана, кто у нас там в списке?..

— Сеньоры, я собрал сегодня вас всех здесь потому, что СТРАНЕ нужна ваша помощь. — Слово «стране» отдельно интонационно выделил.

Передо мной, в кабинете её величества, который у меня в общем никто и не забирал (могу использовать, кроме заседаний Совбеза, на которых присутствует Фрейя), сидело двенадцать человек. Двенадцать могущественных людей, если можно так выразиться, ибо «могущественные» — расплывчатое понятие в медиа-бизнесе. Не все гости были владельцами каналов, и не все, кто не владелец — главреды. Всего четыре владельца и три главных редактора. Остальные — просто опытные журналисты с именем, включая двух преподавателей журфака ВГУ. Главный критерий моего выбора состоял в том, что это должны быть люди, не запятнанные поливанием помоев в сторону Веласкесов. Не все присутствующие были за Веласкесов, тут сидели и республиканцы, и прогресисты — специально пригласил для контраста, но даже сидящие передо мной республиканцы в самый жаркий период переворота были ориентированы на адекватную подачу материала. Адекватную это когда без лжи, без помоев, пусть и с едкими подтекстами роликов, опускающих Веласкесов не прямо в лоб, а ехидными намёками. Плевать на намёки, главное не переступили черту, за которой люди становятся недоговороспособны. Кстати, пригласил и режиссёра сорок четвёртого канала, бизнес-партнёра памятного Веспасиана Флавия. Самого Флавия не стал — он «лицо», а мне нужен «мозг». И осторожного ввиду последних событий Пикассо, шефа и любовника Инесс Лоран. Сеньор тот ещё оторва вообще-то, но в этом конфликте занял позицию адеквата и нейтрала, хотя, ручаюсь, у него в процессе (до прорыва блокады дворца) не раз появлялись мысли, что сглупил. Ибо все-все вокруг нас травят, и если победит новая власть — плюшки дадут тем, кто громче орал за неё. А он не орал, понимаешь. Но всё это теперь не важно, ибо победила власть старая, и опа! Теперь он в шоколаде, так как мятежникам не подтявкивал — чёткая зеркалка, неожиданно первой к финишу пришла лошадь, на которую поставил совершенно случайно. Согласен, тот ещё контакт в плане надёжности, но сеньоры за этим столом все такие.