— Сорок миллионов номер два, — продолжал я. И собрался было кидать пальцовку снова, как ожила Гарсия:

— Хуан, пятьдесят миллионов.

Номерка у неё не было, так что я сымпровизировал:

— Пятьдесят миллионов — номер пять, раз!

— А она тоже в этом участвует? — голос «Данглара номер два».

— Конечно! Раз она здесь — значит участвует.

— А столько денег у неё есть? — хмыкнул «номер три».

— Я чек выпишу, — оскалилась сеньора.

— У неё есть, — кивнул я. — Весь бюджет клана Веласкес. Мне как раз надо на спецоперацию за космодромом. Королева доверила ей свою подпись и малую печать.

Все дружно погрустнели.

— Итак, пятьдесят миллионов номер пять — два, — продолжил я.

— Шестьдесят миллионов! — А это «Данглар номер два», его же лот! А что ставку подняли — так грабим же!

Я начал отсчёт с шестьюдесятью, когда ожила Изабелла, подняв номерок:

— Три поцелуя принцессы!

— Три поцелуя принцессы, аналог девяноста миллионов, номеру четыре, раз…

Сеньоры сидели, переглядывались, и на лицах всех увидел настоящую панику.

— Хуан, сто миллионов! — А это окончательно сломала игру Гарсия.

Хмм… Не просил. Ну да ладно, старушка всё верно поняла, надо давить психологически. И эти её «сто миллионов» вывели сеньоров из равновесия окончательно.

— … Сто миллионов номер пять — продано! — стукнул я молоточком и накрыл блюда на тележке. Откатил, снял крышку с блюда на третьей.

— Третий лот, под названием «ужин», у нас… — Понюхал — волшебный запах. — В лоте «ужин» у нас Санкочо-по-Пуэрторикански!

Мясо-овощное рагу со специями было ничуть не хуже двух других лотов. Кстати, а кто это будет есть, учитывая, что мы позавтракали?

— Итак, стартовая цена двадцать миллионов, — начал я. — Есть иные предложения?

Очередь брать лот номера три, согласно изначальным переглядываниям, но влез номер два:

— Пятьдесят миллионов!

Коллеги одарили его взглядами: убили бы. «Сука, сорвался!» — читалось в них. Ибо значит, правил больше нет.

— Шестьдесят миллионов! — вступил в игру Рубио. И только после проснулся Данглар номер три.

— Шестьдесят пять!

Всё, единая коалиция расколота, каждый сам за себя. А то, видишь ли, вздумали брыкаться, лоты делить!

Битва была за ужин ожесточённая, и победил «Данглар номер один» Рубио, отваливший за карибское блюдо из мяса и дешевых овощей сумму в двести двадцать миллионов империалов. Самое дорогое санкочо в истории Латинской Америки, наверное! И честно это блюдо получил. С минералкой. Его коллег увели голодных, и кормить ближайшие сутки не будут.

— Софи, составишь компанию? Не выбрасывать же? — пригласил я её к столу, когда надзиратели увели сеньоров, и дал ей знак выходить из потайной комнаты.

Герцогиня оглянулась, рассматривая палаческие принадлежности и пульт управления. Ложе, куда привязывают пытуемого.

— Знаешь, Хуан, ещё никогда не завтракала в пыточной, да ещё с кухней за сто шестьдесят миллионов империалов! — Ей было не по себе, но она переборола отвращение. — А знаешь, давай! Когда ещё в этой жизни так повеселюсь?

Сели за то самое ложе, которое было использовано, как столик, на приставные табуреты. Компания собралась тесная, из меня, Бэль и сеньоры Гарсия, как бы допущенной к столу аристократии. Оглядев нас, Софи снова усмехнулась:

— Да уж, кому расскажу — не поверят, что такое возможно!

— Почему? — не поняла Изабелла.

— Потому, что Софи знает, это реальная пыточная, не мишура, — усмехнулась сеньора Гарсия. — И деньги за лоты — реальные империалы, которые Хуан с сеньоров выбьет.

— Там, кстати, тебя ждут неприятности… Но учитывая увиденное, ты справишься, — махнула рукой Софи. Инсайд о саботаже в компании Рубио, выигравшего «тендер», не состоялся, но я и не переживал. И правда, справлюсь. И что неприятности будут — знаю, ибо вчерашний чек две компании за своих лидеров оплатили, а эти — нет. И без инсайда понятно, что надо будет ехать и вмешиваться. — И знаешь, наверное, с нами только так и надо, — снова обвела сеньора рукой вокруг, имея в виду теперь не антураж, а сам аукцион. — Это ЕДИНСТВЕННОЕ средство заставить нас бояться и идти с вами на контакт. Всё остальное, что не бьёт по кошельку — временные решения.

Намёк на три клана основателей, которых необходимо наказать, если не хотим повторения переворота чуть позже. Ибо она знала королеву — Лея Филипповна вряд ли бы подписала полную национализацию у семей мятежников всего, ограничилась бы отрубанием самым одиозным бошек и подписанием очередного договорняка. Будет обидно, если она очнётся до того, как я закончу, и выпустит всех гадов из кутузки, вернув собственность (пусть даже не всю). Очень обидно! От этого поёжился… И суп-по-Парагвайски зашёл совершенно без вкуса.