Шрифт:
— Почтенный Учитель, достойны ли наши дары того, чтобы быть принятыми тобой?
— Ваши дары бесподобны, — любезно отвечал Гуру. Я очень доволен ими, но мне они не нужны. Однако у вас есть кое-что не слишком ценное, чего я здесь не вижу. Именно это я желаю. Отдадите ли вы это мне?
Весьма удивлённый, царь спросил его:
— Прославленный мастер, чего же ты желаешь? Я не могу догадаться, но, что бы это ни было, ты можешь это взять.
— Очень хорошо, — сказал Гуру. — Я принимаю этот дар. Наг Менкен — отец молодой девушки, а её дядя Дурва, и она — именно то, что мне нужно.
Тишина последовала за его объявлением, во время которой наги с удивлением переглядывались.
— Что он сказал? — пробормотал Менкен, решив, что не расслышал.
— Он сказал, что он хочет забрать нашу Дзеден, — ответил его брат Дурва, стоявший с ним рядом. — Но он её не получит!
Дурва отличался горячим нравом, который не умел сдерживать. Он чувствовал отцовскую любовь к той, кого по традиции называл «племянница», но которая была дочерью общей жены, разделяемой им со старшим братом [31] , и могла на самом деле быть его собственным ребёнком.
31
Форма полиандрии в рамках одной семьи — жену одного из братьев делят меж собой и остальные братья — практиковалась в Центральном Тибете. Дети общей супруги называли старшего брата отцом, а младшего — дядей.
Он разгневался, решив, что старый Гуру, законный муж двух благородных дам и герой многих любовных союзов, теперь положил свой глаз на Дзеден.
— Основатели глубоких учений, — сказал он. — уверяют нас, что всё в этом мире лишь игра и иллюзия. Они также утверждают, что действия знающего Гуру Пемы имеют под собой мотивы, непостижимые заурядному уму. Но столь глубокие знания — не для моей племянницы. Будь это объяснено как игра, сон или реальность, всё это не имеет значения. То, что она окажется в компании седовласого мужчины, только сделает её несчастной. Болезнь пощадила её, так не должен унести её и доктор!
Те, кто стояли возле Дурвы, задрожали, услышав эти слова. И хотя несколько неверующих одобряли их, они боялись гнева грозного Гуру, что последовал бы, услышь он сказанное.
Предводители нагов, которые собрались вокруг Падмасамбхавы, не обсуждали его желания и с должным уважением, единогласно решили отдать девушку своему спасителю.
Негодование Дурвы достигло пика, когда он услышал их решение. Он выхватил из рук предводителя шёлковый белый шарф [32] , который тот уже начал разворачивать, собираясь надеть его на шею избранной нагини, и, держа его на вытянутых руках, большими шагами направился к великому мастеру.
32
По-тибетски называется хадак (правильнее произносить кхатаг, тиб. kha btags). Эти шарфы подносятся повсеместно в Тибете в знак уважения или признательности, при приветствии прибывших путников и проводах уезжающих с пожеланиями им доброго пути. Их подносят статуям в храмах, священным текстам и т, и. Невозможно путешествовать в Тибете, не имея их под рукой. Качество материала и длина шарфа указывает на степень уважения к тому, кому этот кхатаг подносится.
— Всё, что у нас есть, — гневно заявил он, — мы поднесли тебе. Мы опустошили свою сокровищницу для того, чтобы разложить её содержимое у твоих ног. Если ты не доволен этими дарами, знай, что других мы тебе предложить не можем. А что касается молодой девушки, не льсти себе, думая, что ты её получишь. Ибо всей твоей силы и изощрённости не хватит, чтобы этого добиться.
Сияющие в небесах, солнце и луна озаряют весь мир — это доставляет радость!
Но иногда планета заслоняет их, и тьма окутывает вселенную — это весьма печально!
Когда семя посажено в землю, из него вырастет зерно — это то, что всеми желанно!
Если идёт град и уничтожает посевы — это очень печально!
Когда лама, что носит одеяния святого, проповедует глубокое Учение и практикует его — это то, что всеми приветствуется!
Но когда он вожделеет женщину — это прискорбно!
— Я закончил. Мне нечего больше добавить. Я не отдам тебе свою племянницу.
Опасно выводить из себя такого мастера, как Падмасамбхава. С пылающим ликом и сверкающим взором он приподнялся над своим троном. Все наги в испуге отступили.
— Подойдите те, кто образован и понимает язык метафор, — властно приказал он. — Я произнесу несколько слов в ответ:
— На деревенском рынке судили одного беднягу. Прохожий, исполнившись жалости к нему, вмешался и добился оправдания. Однако виновник, снова обретя свободу, тут же забыл о доброте заступника.
Человек был вынужден во искупление своих преступлений терпеть страдания в одном ил адов. Сострадательный бодхисаттва извлёк его оттуда и перенёс в чистую землю. Как только тот достиг блаженной обители, то забыл о своём спасителе.
Когда многих из вас поразила болезнь, вы стали взывать к моему знанию. Вы, как и многие другие наги, пожелали даровать мне то, что я попрошу взамен за свою помощь. И теперь вы, ранее павшие жертвой эпидемии, просто забыли, что в долгу передо мной за ваше исцеление, и отказываетесь от своего обещания. Презренный лжец, ты не заслуживаешь сожаления. Я не нуждаюсь в твоей племяннице. Мне она более не нужна. Я удаляюсь. Но болезнь, от которой я вас излечил, вернётся вновь, и вы снова будете взывать к моей помощи, однако на этот раз ваши мольбы останутся без ответа.