— Он занят. Сказал, что спустится позже, — отвечает мачеха.

Отец хмыкает и тянется за бутылкой виски, наливая себе на два пальца.

В первые месяцы после разрыва с матерью он много пил, хоть и старался это скрывать. Но Дине каким-то чудом удалось перестроить его на полностью здоровый образ жизни.

Сейчас, когда у папы начинают лихорадочно блестеть глаза, а взгляд становится чуть пьяным, я невольно напрягаюсь и начинаю нервно ёрзать на месте. Было бы куда лучше, если бы он просто ушёл спать. Потому что у меня планы, математика и Аслан. Это куда увлекательнее каких-то нравоучений.

— Ему с нами плохо? Что, не нравится есть за одним столом с дружной семьей?

Я шумно вздыхаю, ковыряя вилкой в салате. Вовлекаться в спор нет ни малейшего желания, но, похоже, придётся. Мне нравится общение и люди, но порой хочется тоже сбежать на пару часов в лес, чтобы побыть наедине с природой и музыкой. Несмотря на возможные проблемы с травмами стоп и сухожилий.

— Ты ещё спроси, уважает ли он тебя. И для большего эффекта — стукни кулаком по столу. Разве не так себя ведут, когда перебрали с виски?

— Поговори мне тут, — посмеивается отец, опрокидывая в себя алкоголь до самого дна.

В глубине души я даже рада, что Аслана здесь нет, потому что такой моральный прессинг не каждый выдержит.

Папа, как обычно, не упускает возможности напомнить, что и я, и мачеха — все мы живём за его счёт. В действительности, Дина не зарабатывает: когда-то она выучилась на флориста и открыла собственный цветочный магазин, но с годами дела шли всё хуже, и теперь выйти хотя бы в ноль стало почти невозможной задачей.

Звонок в дверь вырывает меня из размышлений. Я откладываю столовые приборы и краем глаза смотрю на окна. Гости у нас бывают редко, а с Лерой я недавно виделась, и мы обсудили всё, что только можно. Остальных я заранее попросила охрану не пропускать.

Мачеха вытирает руки полотенцем, поправляет фартук и, проходя мимо стола, ободряюще проводит ладонью по моему плечу. Иногда я задумываюсь: если бы я осталась один на один с папой, вряд ли выдержала бы долго. Он бы меня просто сломал. А ей каким-то образом удаётся удерживать между нами баланс.

Из прихожей доносятся приглушенные голоса. Дина коротко смеётся, благодарит кого-то и захлопывает дверь. На кухню она возвращается с бумажным пакетом из магазина электротехники, который ставит передо мной. Игриво подмигнув, она словно говорит: «Ну же, открывай — это тебе!»

— От кого? — сипло спрашиваю, заглядывая внутрь.

— Я думала, ты в курсе, — удивленно выгибает бровь мачеха. — Честно говоря, даже не уточнила.

Я перевожу непонимающий взгляд с насупившегося отца и крепко задумываюсь. Похоже, подарок точно не от него. Когда я просила новый телефон, он сразу отрезал, что придётся перебиться, потому что, по его словам, создаётся впечатление, будто он работает исключительно на мои шмотки, поездки и капризы.

В чём-то я с ним согласна, но к хорошему привыкаешь слишком быстро — к чёткому экрану, скорости и продуманному дизайну. Потом любые мелкие недостатки сразу бросаются в глаза, словно напоминая, что ты откатился на пару шагов назад.

— Тебе же твой мальчик недавно подарил телефон, — вспоминает Дина.

— Да, но я вернула его обратно. Мы уже расстались.

— Может, он решил, что не стоило?

Я отмахиваюсь, рассеянно перебирая буклеты, инструкции и чеки. Нет, точно не Дёма. Мы пару часов назад успели так разругаться, что после всего, что он наговорил, об этом не может быть и речи.

Тогда кто?

— Когда парни дарят столь дорогие подарки, то, скорее всего, ждут чего-то взамен, — отец барабанит пальцами по столу, задумчиво глядя на меня. — Иногда это лишь завуалированный счёт за твою душу и тело.

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться, и, сохраняя видимость спокойствия, заканчиваю ужин.

Потом помогаю Дине собрать посуду и поднимаюсь на второй этаж, стараясь не обращать внимания на возмущённое ворчание отца за моей спиной. Он до сих пор убеждён, что его дочь — скромница, ни разу не видевшая члена. И разрушать эти иллюзии мне кажется совершенно лишним.

Я застаю Аслана в комнате, говорящего по телефону. Он оборачивается, прикладывает указательный палец к губам и отходит от окна. Упираясь бёдрами в край стола, слегка расставляет ноги и не отрывает от меня пристального взгляда, пока я закрываю дверь на замок и подхожу, ступая босыми ногами по полу.

Жаль, что родители ещё не спят и, похоже, даже не собираются. Каждый шаг — риск, но именно это заводит. В воздухе растет напряжение. Внутри с каждым вздохом закручивается невидимая пружина.