— Ну что, кто будет первым?

Встав между его широко расставленных ног, я нервно поправляю волосы, перекидывая их вперёд и пытаясь сохранить видимость спокойствия, хотя пульс гулко стучит в висках.

Когда полотенце бесшумно соскальзывает на пол, я на мгновение цепенею, ощущая, как напряжение сгущается в комнате чёрными грозовыми тучами.

Аслан склоняет голову набок и резко выдыхает. Мои волосы прикрывают грудь, оставляя всё остальное как на ладони. Тишина, которая повисает между нами, оглушает сильнее любого шума.

— Можно совместить, — предлагает Тахаев, вскидывая подбородок и глядя на меня снизу вверх.

Я не совсем дремучая, но слабо разбираюсь, о чём идёт речь. Это кажется слишком развратным, хотя само это слово всегда вылетает из головы, как только я оказываюсь с ним в одной постели.

Сглотнув, я ощущаю, как лёгкий румянец подбирается к щекам. И зачем-то уточняю:

— Совместить что?

Мужская ладонь ложится на моё голое бедро. Обычно я не из тех, кто смущается, но сейчас не могу взять себя в руки — стою, словно статуя, затаив дыхание, пока Аслан касается губами где-то под пупком и ниже.

— Всё. Разное. Даже несовместимое.

Я никак не могу понять — он шутит или говорит всерьёз, потому что мысли разлетаются вразнобой, а глубокий, хрипловатый голос совершенно сбивает с толку.

Сжав пальцы в кулаки, я запрокидываю голову к потолку, когда его руки перемещаются на внутреннюю сторону бедра, а язык вырисовывает влажный круг на моей коже. Не получается не думать, что такие же круги он вскоре будет чертить и между моих ног.

— Ты совсем мне не помогаешь, — невнятно лепечу.

— Ты что, боишься?

— Да… то есть нет, — быстро исправляюсь. — Просто пытаюсь выяснить, что мне делать и как себя вести. Хочу сразу предупредить: мои познания ограничиваются просмотрами порновидео, так что многого не жди. Возможно, я вообще ничего не смогу, и у меня сработает рвотный рефлекс.

Например, как было у Ники с каким-то её случайным ёбарем на первых этапах: она делилась опытом, и, возможно, уже тогда речь шла о Демьяне.

— Я не жду многого, — отвечает Аслан, понимающе кивая.

— Отлично. Тогда я согласна.

Не знаю, как это происходит, но я не успеваю даже опомниться, как оказываюсь на кровати. А ещё через секунду — в довольно неоднозначной позе, после которой всё становится предельно ясно, и вопрос о том, как совместить, отпадает сам собой.

Аслан лежит на спине, его рука скользит вдоль моей бедренной линии. Я устроилась сверху: мои колени по обе стороны от его головы, а грудь прижата к его животу. Распущенные волосы слегка щекочут смуглую кожу, когда я наклоняюсь ниже.

— Может, прикрутим яркость света? — жалобно спрашиваю, когда Аслан раскрывает меня шире.

— Зачем?

Потянуться к светильнику не получается — его пальцы крепко удерживают меня на месте, не позволяя двинуться даже на сантиметр. Хватка сильная, но совсем не грубая. Такая, от которой по телу пробегает порция трепета.

— О, я, кажется, поняла: тебе нравится смотреть на мою вагину, — вдруг догадываюсь. — Чёртов извращенец...

Не получив ответа, но без проблем сложив пазлы, я собираюсь с духом, приспускаю шорты и освобождаю твёрдый член, пульсирующий в моей ладони. Этот контакт кажется почти электрическим, словно весь жар нашего взаимодействия сосредоточен в одной точке.

Ладно, максимум — в двух, потому что язык и губы Аслана безошибочно находят свою цель. Они бросаются вперёд, мягко надавливая на клитор, словно пробуя, а затем действуют активнее и настойчивее, заставляя меня извиваться змеей.

Как работать синхронно и слаженно — ума не приложу. Это кажется абсолютно невыполнимой задачей, потому что я теряюсь от откровенных ласк. Но оставаться безучастной тоже не могу, потому что ощущаю необходимость сразу же отвечать, чтобы не потерять между нами связь.

Сильное мужское тело, покрытое тёмными короткими волосками, откликается на каждое моё движение: мышцы напрягаются, дыхание учащается и тяжелеет. Сравнивать то, что сейчас происходит между мной и Асланом, с прошлым — даже не хочется, потому что мои бёдра сами подхватывают и следуют за темпом, который он задаёт.

Крепче сжав член в руке, я провожу кончиком языка по всей его внушительной длине, начиная с самой головки. Это совсем не кажется мне отвратительным — скорее наоборот, судя по тому, как во рту собирается слюна.