– Что?! Вы хотите сказать, что собаки…

– Да! И самое страшное в этой истории, что баба Дуня с парохода это видела. Пароходы тогда ходили медленно.

– Как она это вынесла? Как можно было это пережить?!

– У неё на руках было ещё пятеро, мал мало, меньше!

– Страшно-то как?

– Представляю, с какой мукой в сердце жила баба Дуня, – Светлана Викторовна замолчала, задумавшись, глядя куда-то вдаль, потом тихо произнесла: – Я, когда тебя отдала Александру, боялась, вдруг оставит на лавочке. Стояла и караулила, очень этого боялась! – помолчав, добавила: – Вот такая страшная история в нашей семье. Но я считаю, что потомки должны знать и это. Баба Дуня была сильная духом женщина! Знаешь, я не раз думала и спрашивала себя, смогла бы я так поступить и знаешь, я ни разу не ответила на этот вопрос, – она разлила чай, кофе и повернулась к Светлане, сделав усилие улыбнуться, сказала: – Светочка, давай не будем о грустном. Пойдём к девочкам.

Сёстры сидели на диване и, перелистывая альбом, разговаривали. Поставив поднос на стол, Светлана Викторовна опустилась на диван.

– Продолжим знакомство с предками? – спросила она. – На чём я остановилась? – выдержав небольшую паузу, Светлана Викторовна продолжила: – Из ссылки Александр держал связь с матерью через сестру. Они переписывались, та даже посылки высылала тайно от отца. Родители, вернее, отец Александра – Дмитрий отказался от сына и запретил даже упоминать его имя, тем более общаться! Но сестра любила младшего брата и, втайне от отца, старалась поддерживать с ним связь. Дмитрия можно понять, священник высокого чина, а сын – революционер. Родственники и родители ничего не знают о судьбе изгнанника и о том, где его потомки. Точно так же, как и мы, ничего не знаем о них. Эту связь уже не восстановить, а ведь где-то есть наши родственники? Наверняка и у брата, и у сестры Александра были дети?! – посидев молча, Светлана Викторовна добавила: – Мне после мамы в наследство достался бронзовый крест и две старинные иконы. Те самые, которые баба Дуня спасла от пожара. Сейчас принесу.

Светлана Викторовна ушла в соседнюю комнату. Вернувшись, вынесла коробку и поставила на столик перед Светланой. Осторожно вытащила большой бронзовый крест и передала девочкам.

– Вот – этот крест, – сказала она.

– Ого, какой тяжёлый, – взяв в руки, сказала Алёна.

– Он бронзовый, поэтому тяжёлый, – ответила Светлана Викторовна, вытаскивая из коробки небольшие свёртки, перевязанные ленточками, и загадочно поглядывала на внучек. – Здесь иконы. Я перед переездом упаковала их хорошенько, чтобы не повредить. Для меня это самое дорогое сокровище! Иконы небольшие, но я расскажу интересную историю про них, – вытащив небольшую икону из чёрной деревянной рамки и повернув к девочкам, проговорила: – Смотрите, она очень простоя, бумажная. Это икона «Казанской божьей матери». С годами бумага, на которой изображена икона, начала крошиться, и баба Дуня приклеила её на картонку. К тому времени иконка уже была очень старой! Я делала экспертизу. По состоянию бумаги и химическому составу краски, этой иконе несколько столетий. Я найду бумаги, у меня всё сохранилось, там много интересного.

Светлана Викторовна осторожно положила на стол рамку и подала икону девочкам. С замиранием сердца, они передавали её из рук в руки разглядывая.

– Рамка сделана позже, чем написана икона, – сказала Светлана Викторовна. – Но она тоже очень старая. Посмотрите, на обратной стороне дощечка держится на гвоздиках. Обратите внимание, гвоздики пирамидальные, это значит, что кованые, сделанные вручную. Я хотела сменить рамку, реставратор сказал, что этого ни в коем случае нельзя делать, потому что вместе они едины в своей истории происхождения! – пока девочки рассмотрели рамку, Светлана Викторовна вытащила из коробки ещё две иконы. – Это вторая икона. История такая: она упала на пол уже в моё время, после смерти мамы, и стёклышко разбилось. Я начала ремонтировать. Вынула остатки стекла и вытащила из рамки бумажную икону, аккуратно отделив приклеенные места скальпелем. Это икона святой Татьяны, – она положила икону на стол перед девочками, сказав: – Она в отдельной рамке. Смотрите, какая старая, крошится бумага и тоже, кем-то очень давно отремонтирована. Обратите внимание, на картонке старинный, ещё дореволюционный шрифт. Тогда при написании буквы «Е» употреблялась буква «Ъ». Значит, эта картонка из царских времён! Когда я убрала икону «Святой Татьяны», что я обнаружила?! Под ней, к моему огромному удивлению, была спрятана настоящая икона семнадцатого века, написанная на ткани – это «Чудотворная икона Божьей матери Избавительница»! Вот смотрите, – Светлана Викторовна, повернув икону и, показывая пальцем, продолжала рассказывать: – Икона сильно выцвела и изображение нечёткое. Под изображением Богородицы и младенца сделана надпись. В первой строчке написано «Чудотворная икона Божьей матери Избавительница», это я разобрала. Во второй строчке не разборчиво. Икона выцвела с годами, и шрифт стёрся. Говорят, на иконах не пишут «Чудотворная», а здесь написано и отчётливо читается. О её существовании никто не знал! Эта икона прожила в семье больше ста лет и была спрятана от людских глаз под ликом «Святой Татьяны».

– Девочки, у вас глазки поострее, попробуйте прочитать, – предложила Светлана, осторожно взяв икону и внимательно осмотрев, передала дочерям. – Может быть, разберёте, что написано? – обратившись к Светлане Викторовне, спросила: – А от кого вашей бабушке досталось всё это?

Конец ознакомительного фрагмента.