Шрифт:
— Погоди, не гони лошадей… Кому мы тут нужны…
Так, так, так… Денис Давыдов тоже Мишке что-то не нравился. Какой он будто бы как ксерокопированный… Потом уже подстаренный…
В антикварном деле большое место так называемая насмотренность имеет. Через свои руки надо много-много предметов пропустить, вот тогда и возникает такое неуловимое чувство, что не новодел ты или сборку в руках держишь. Или, что фуфло тебе собираются впарить, а не достойную вещь.
Конфликтовать с предложившими ему какую-то старинную штучку Мишка не любил. Сразу от покупок отказывался, если цену не реально загибали, или появлялось у него чувство, что с предложением что-то не то.
Сказать сразу, что сейчас ему предлагают не оригиналы он не мог. Дешевыми ксерокопиями гравюры тоже не выглядели. Но, вот не было у него уверенности, что Вадик именно их в Тернополе в руках держал, а потом за ними напарника за тридевять земель отправил.
Ещё раз все по очереди Мишка гравюры пересмотрел.
— Погоди, сейчас компаньону перезвоню.
После слов Михаила нервозности во взгляде продавца прибавилось. Недовольства, кстати, тоже…
— Вадим Анатольевич, добрый день. Всё, я добрался. Уже в Минске, но были дорогой некоторые приключения. Замело тут всё… Вот тебе и март месяц… Да, да, с Петром встретился. Сейчас его гравюры смотрим в библиотеке. Ну, где и договаривались. Слушай, Вадик, не нравятся мне они…
— В чём проблема? Мне они нормальными показались…
Вадим Анатольевич недоуменно поворошил волосы на голове.
Чёрт, чёрт, чёрт…
Самому надо было ехать…
Дома они с Мишкой в сети порылись, результаты аукционов на подобные вещи посмотрели. Честно говоря, они им понравились. Все затраты на покупку и дорогу они малой долей от продажи отбивали.
— Петру трубку передай… — прилетела Мишке команда.
— Возьми. Тебя. Вадим Анатольевич. — сотовый перекочевал к украинцу.
— Алло. Добрый день, Вадим Анатольевич, — весьма недовольно было сказано продающей стороной. — Что-то вашему антиквару мой товар не нравится…
— Ты то же привёз, что мне показывал? — мгновенно долетели до Петра через тысячи вёрст слова профессора.
— Само-собой… — какая-то нотка неуверенности в ответе всё же прозвучала.
— Верни Михаилу трубу.
Ответ продавца Вадиму Анатольевичу как-то не показался правдивым. Были в голосе нюансики…
— Миш, посмотри все листы ещё раз внимательно.
— Хорошо, — ушёл ответ в Россию.
Глава 20
Штемпели
Мишка только на зуб ещё гравюры не попробовал…
Вроде — всё нормально, но вот не нравились они ему. Что-то его смущало, а вот понять бы…
Пётр его несколько раз уже поторопил — смотри, мол, скорее и принимай решение. Берёшь или нет? Давай деньги и разбегаемся…
Тут в кармане Михаила и дал о себе знать сотовый.
— Миш, бумага нормальная? — задал очевидный вопрос Бакалавр.
Чёрт, чёрт, чёрт… Ну надо же так лопухнуться…
Это всё белорусское пиво виновато. Как затмение на Мишку нашло — такую очевидную вещь он пропустил. Говорил же ему Вадик о бумаге гравюр. Даже по Клепикову они штемпель на бумаге пробили.
Штемпель, кстати, как штемпель. Самый что ни на есть нормальный. Овальный, длиной почти полтора сантиметра. Внутри Александровский орел, а ниже четыре буковки разделённые двоеточиями — «И:П:Б:Ф». Каталог утверждает, что данная бумага изготовлена в Петергофе в 1828 году. Ну, Мишка и Бакалавр Клепикову верят — его книга их ещё ни разу не подводила.
Вот если бы штемпель побольше был, длиннее двух сантиметров, то это уже бумага той же фабрики, но 1830 — 1832 года…
Хорошие таблицы у Клепикова — всё ясно и понятно, никакой лишней зауми.
В магазине у Мишки не только Клепиков есть. Наличествует и литература по водяным знакам на бумаге. Нашим и иностранным. С российскими знаками даже проще разобраться — по указу Екатерины II от 1778 года бумажные фабриканты должны были метить бумагу годом производства. Ну и гербы городов на водяном знаке тоже помогают: Москвы — Георгий Победоносец, Ростова — олень, Ярославля — медведь с секирой, Вятки — натянутый лук…
Репринты Лаптева, Тромонина и Лихачева в своё время компаньонами куплены и на полке без дела не стоят.
Так, так, так… Не вспоминать сейчас о литературе надо, а бумагу проверять…
Мишка повеселел даже. Сейчас он глазками бумагу посмотрит, пальчиками штемпели потрогает и решится вопрос.
Нормально всё со штемпелями бумаги — выкупит он гравюры, если не понравятся ему штемпеля — будет Петру от ворот поворот.
— Так, ещё один момент… — Михаил со столика гравюру взял и начал её туда-сюда вертеть, штемпель выискивать.