Пока в СССР всю криптографию дробят, реорганизуют и переподчиняют, АНБ не теряет время даром. Про Энигму-то еще не забыли? Ведь холодная война в самом разгаре. А что, если у американцев уже есть своя «бомба Шеннона», аналогичная по назначению «бомбе Тюринга», но для советских шифров?

Быстро заткнули «философов», объявивших кибернетику «буржуазной лженаукой». Наоборот, новой криптографической философией стала такая: «Криптографический анализ нельзя проводить без ЭВМ, только на кончике пера». Ну и, конечно же, вспомнили про бессмертный сталинский наказ: «Кадры решают все!».

Возродить ГУСС тогда, в начале 60-х, так и не решились, а воссоздать заново ВШК – необходимо. Необходимо подготовить специалистов, способных создать такие советские шифры, для которых потом можно будет аргументированно доказать, что никакой «бомбы Шеннона» у американцев для них нет и не будет.

Криптографию во многом спасла ее секретность и те люди, которые пришли в криптографию в период ГУСС и затем, в 70-х годах, стали нашими любимыми преподавателями. И главным из этих людей, своего рода «криптографическим Королевым», многие совершенно справедливо считают Ивана Яковлевича Верченко.

Иван Яковлевич был человеком, навсегда преданным математике и криптографии, какие бы перипетии судьбы ему не приходилось при этом преодолевать. Как утверждается в его биографии, в апреле 1953 года на одном из высоких совещаний он вступил в полемику с самим Берия, за что был тут же уволен.

Представляю себе эту полемику!

– Товарищ Сталин поставил советским криптографам задачу: читать всех, но наши шифры и переписку читать никто не должен!

– Товарищ Берия, американский криптограф Клод Шеннон недавно доказал, что при наложении на открытый текст случайной и равновероятной гаммы такой шифр является абсолютно стойким, вскрыть его теоретически невозможно.

– Товарищ Верченко! Вы коммунист? Считаете, что Вас указания товарища Сталина не касаются?

– Товарищ Берия, но ведь криптография – это точная наука, один из разделов математики. В ней есть свои законы, так же, как законы природы, не зависящие от людей.

– Товарищ Верченко! У нас незаменимых людей нет. Если для Вас результаты какого-то американского империалиста важнее указаний товарища Сталина, то попрошу Вас покинуть это совещание. Вы уволены!

Тут же, на выходе из здания МГБ, дежурный офицер отобрал у Ивана Яковлевича служебное удостоверение.

После публичного возражения Берии ведущего советского криптографа, чуть было не был провозглашен лозунг о том, что криптография – это «буржуазная лженаука», а криптографы – «приспешники американского империалиста Шеннона». Почему этот топор тогда так и не был запущен, а все ограничилось лишь увольнением Верченко, остается неясным до сих пор. Возможно, помешали секретность, немецкая Энигма или арест Берия. Скорее всего – все вместе, а может и еще что-то, скрываемое и сейчас.

И вот в 1960 году – перебежчики из АНБ, Мартин и Митчел.

Иван Яковлевич, помоги! Спаси и сохрани нас от АНБ! Так Отдел науки ЦК КПСС обратился к Верченко, с которым Берия расправился несколько лет назад. В 1962 году руководство КГБ предложило воссоздать Высшую школу криптографов на базе Высшей Краснознаменной школы КГБ. Воссоздать на базе ВКШ КГБ ликвидированную ВШК, назвав ее 4 (техническим) факультетом ВКШ КГБ. Как это? Ведь ВШК – это яйцеголовые математики-криптографы, почти что люди с другой планеты, у которых в голове одни теоремы и их математическое доказательство. А ВКШ – это военное учебное заведение с казармой, хождением в военной форме и сапогах, с заместителем начальника школы по строевой подготовке, капитаном первого ранга, прозванным за это «боцманом». Как их совместить в одном учебном заведении?

История советской криптографии так причудливо повернулась, что сам факт открытого возражения Берии стал тогда для Ивана Яковлевича лучшим орденом. В отделе науки ЦК КПСС и в руководстве КГБ тогда еще при СМ СССР могли не разбираться в криптографии, но открытый спор с Берия – это понимали абсолютно все! Вот человек, который сможет создать оазис математики и криптографии в ВКШ КГБ под носом у ее руководителей типа «боцмана».

И Иван Яковлевич смог! Его назначили на должность начальника факультета 17 мая 1963 года и одновременно он был начальником кафедры математики.

В первом отчете о работе факультета в июле 1963 года Иван Яковлевич предложил программу развития, которая касалась практически всех сторон жизни факультета. Об этой программе можно узнать из биографии Верченко, выпущенной ИКСИ к 100-летию со дня его рождения. Здесь же мне хотелось бы выделить из нее такую цитату: «По мнению И.Я.Верченко, технический факультет со временем должен был стать центром научной мысли в определенных областях специальных исследований. … И.Я.Верченко сам подавал пример, активно участвуя … в научном анализе работы специальной техники.»