«Сулукольский Суворов» – тот через Альпы прошел с армией, идя на помощь товарищу, а этот со своей трудовой «армией» пошел на Троицк и назад, и спас 16000 овец. Чем не родственные души!

Суворов – полководец, Халиуллин – человеководец, таким он и останется до конца жизни.

Война…. Из 700 рабочих совхоза на фронт призвано более 300, трудовые ресурсы ополовинены, производственные планы на прежнем уровне.

Какими словами, какими мотивами, каким подходом мобилизовать оставшихся? Что должен был сделать директор, чтобы люди трудились, и не просто трудились, а трудились высокопроизводительно? Я не знаю. Но сулукольцы, мобилизованные Халиуллиным, сплотились, трудились и победили!

Информация для любознательных. На фронты Великой Отечественной войны было призвано 1 миллион 200 тысяч казахстанцев, 600 тысяч остались на полях сражений….

В 1965 году по инициативе Танько И.М. в парке совхоза «Сулукольский» был воздвигнут памятник погибшим воинам-сулукольцам. На памятных досках 150 фамилий….

В 2015 году в списках уже было 230 воинов, отдавших свою жизнь на фронтах Великой войны. Спасибо и низкий поклон людям, восстановившим имена героев. 308 сулукольцев ушли на фронт, а вернулись лишь 78….

3.

И думы, свойство человека разумного, терзают директорское сердце, уносят вдаль от родного совхоза и возвращают к близким и родным:

«Зима 1943 года. Победа под Сталинградом, а там под началом Рокоссовского воюет его младшая сестра – Фарзана. Бойкая, дерзкая, острая на язык, бесшабашная – за такой глаз да глаз нужен. Писала, что из санитарок перевелась в пулеметчицы. Как там она? Ярости в ней много – любому фашисту хребет перебьет, а из пулемета, видно, косит их, как жнец косой зрелый хлеб.

Хоть бы вела себя осмотрительней, все-таки уже 24 года, а в ней все клокочет детский максимализм. Командир бы попался человечный, приглядел бы по-отечески за ней….

А, как там брат Габдулла, где-то под Ельней уже второй год в обороне сидит. Тоже редко пишет, видно и оборона вещь не сладкая. Да лишь бы выжил. В последнем письме все выспрашивал про младшего – Гумара.

Тот на Дальневосточном фронте с начала войны. Непонятно, что там японцы замышляют. Пишет, что все у него в порядке, да у нашего скромника всегда все в порядке. И в совхозе никогда ни на кого не жаловался – для него все люди добрые, скромные, работящие, честные. Тот еще ангел – никогда никого не осудит и не обидит!

Как он там, на этом Дальнем Востоке? А ведь скучаю я за ним, одно слово: младший….

Да и Усман что-то долго не пишет. Геолог, кандидат геологических наук. Писал, что ищут какие-то минералы по заданию правительства, с весны до поздней осени бродит по просторам Узбекистана в поисках загадочного металла, спрятанного в этих минералах, как и мои чабаны-скотники, да и я больше в поле и на джайлау, чем в селе – выходит, мы и в этом родственные души.

За сестер – Биби-Гайшу и Биби-Асму хоть спокоен, они здесь, в совхозе, всегда могу проведать, помочь, если требуется. Хоть за них-то душа не болит, слава Богу!»

Думы чередой следуют, одна за другой, но главные – «работать, дать больше фронту зерна, мяса, шерсти, сохранить коллектив, не упустить из поля зрения ни одну семью, ни одну…. В моей помощи и поддержке сейчас нуждаются многие. Нужно быть сильным и справедливым, и чутким еще. Чутким к чужой боли. Её, ой как много вокруг…. Помогать надо людям».

Рассказывает моя мама, Жамалетдинова Мария Ахметовна, невестка Халиуллина:

« Как-то пришел Абдулла Халиуллович домой очень расстроенный. Спрашиваю его:

« Дядя Абдулла, что случилось? На вас лица нет. Что-то серьезное?»

« Ты же знаешь Николая, соседа, что с фронта пришел инвалидом, без ноги? Так вот уполномоченный НКВД нашел у него в чулане мешок пшеницы. Грозит посадить в тюрьму на 5-10 лет. Жена больная, трое детей. Сам без ноги. Не знаю, как помочь. А помочь нужно».

Не притронулся к еде, оделся и ушел. Давай мы с Зайтуной переживать – что теперь будет с Таисией, с детками. Только пришел с войны инвалидом, а теперь в тюрьму. Таисия-то сама еле ноги носит, да трое пацанов еще – вот беда-то. И не поможешь ведь, война идет, законы строгие, военные. Сидим, переживаем – что-то будет….

Абдулла вернулся поздно вечером, довольный, взгляд веселый. Садится за стол рассказывает:

« Ну и упертый этот Иван, уполномоченный НКВД, полдня на него потратил, чтобы не сообщал в район и дело не оформлял на Николая, говорю ему:

«Ну, где же справедливость – человек за родину ногу свою потерял, а мы за мешок зерна его в тюрьму посадим. Вот ты сам бы был на фронте и потерял бы там ногу или руку, приехал домой калекой к семье, а тут тебя дорогой уполномоченный НКВД цап, и в тюрьму, ты как, обрадовался бы?». Спрашиваю: