Она смотрела на меня огромными голубыми глазами, в которых стояли слёзы. Подняла блокнот ещё выше и вытянула руку до предела, предлагая его мне, и я всё же приняла её дар.

— Спасибо, — слова давались с трудом.

Девушка кивнула, а затем порывисто обняла меня и прошептала:

— Прощай! И прости! Мне просто нужно было своими глазами увидеть, что Лины больше нет…

В этот момент из экипажа вышел Бреур. Я дёрнулась, чтобы вернуться в дом, но он скомандовал:

— Стой, Гвен. А ты, Адель, забирайся внутрь.

Мои ноги словно вросли в землю, и тело не двинулось с места, хотя я безумно хотела уйти. Бреур подошёл очень близко и едва слышно проговорил:

— Я забыл отдать тебе один важный приказ. Никому не доверяй тайну магов жизни. Я подумал, что ты можешь случайно вспомнить суть и при этом не знать, почему мы её скрываем. А скрывать её очень важно, Гвен. Если правда выплывет наружу, она навредит не только Болларам. Кивни, если поняла, — повелительно сказал он, и моя голова сама качнулась в знак согласия. — На этом пока всё. Если возникнет необходимость, я снова навещу тебя.

Я промолчала, страстно желая, чтобы он поскорее уехал и оставил меня в покое. У дальнего конца центральной аллеи появился другой экипаж, Бреур недовольно взглянул на него, кивнул мне на прощание и поторопился сесть в свой.

Когда они с Аделью уехали, я развернулась на пятках и бросилась в свои покои. Голова шла кругом от обиды и отвращения к приказам Бреура, а суть «тайны магов жизни» никак не хотела вспоминаться. Усидеть на месте было невозможно — я кружила по комнате и пыталась собрать мысли воедино. Открыла блокнот и действительно обнаружила там аккуратные рисунки и подробные подписи, сделанные изящным убористым почерком. Пролистала первые страницы, но толком изучить не успела — в дверь снова раздался стук.

За мной пришла Нони, потому что приехал целитель. Она проводила меня до кабинета Ирвена, постучала, и раздалось сдавленное:

— Да!

Мы вошли. Обнажённый выше пояса Ирвен сидел, оседлав стул и положив на его спинку тяжёлые руки. В кулаках держал кожаный ремень, который сжимал изо всех сил. На лбу и висках выступил пот, а под тонкой кожей скул гуляли желваки. Глаза светились от ярости.

— Какого дракона вам тут надо?! — взревел хозяин.

— Я пришла учиться правильно промывать вашу рану, — осипшим голосом ответила я разъярённому Блайнеру. — Чтобы я могла делать это самостоятельно, если потребуется.

Повисла тишина. Злость в глазах Ирвена постепенно таяла, оставляя лишь раздражение и боль.

— Не нужно. Трогать рану опасно. Ячер понимает, что делает, и он мой друг. Это его решение рисковать. А вы не обязаны.

— В справочнике болезней написано, что промывать полезно как можно чаще. Мы с вашим другом Ячером могли бы делать это по очереди, что снизило бы нагрузку и опасность для нас обоих. А как ваш целитель, я обязана уметь делать это сама, — упрямо вздёрнула я подбородок и подошла ближе.

Саму рану пока не видела — Ирвен сидел ко мне лицом, и по нему стало ясно, что мне сейчас прикажут выметаться. Тогда я подняла глаза на стоявшего позади светловолосого целителя и упрямо спросила:

— Вы же согласны со мной?

Клянусь, он растерялся…

Умоляюще уставилась на него в надежде на поддержку. Почему-то я ожидала увидеть пожилого благообразного господина с умудрёнными сединой висками, но целитель оказался привлекательным парнем лет двадцати пяти: высоким, плечистым, с коротко стриженными прямыми волосами.

Ирвен распрямился и сел ровно, и я поразилась тому, насколько атлетично он сложен. Художники и скульпторы должны драки устраивать за возможность запечатлеть такое тело.

— Ну… — неуверенно протянул целитель, возвращая мои мысли к заданному вопросу, — это действительно опасно. Мой учитель остался без фаланг двух пальцев, помогая одному из пациентов, раненых кантрадом. Занёс себе заразу, хотя соблюдал предосторожности. Пришлось ампутировать два пальца на правой руке…

— Тем не менее, вы тут и помогаете Ирвену.

— Он мой друг, — горько усмехнулся целитель. — Кроме того, мне никогда особо не нравились мои пальцы. Особенно указательный — вечно норовит где-нибудь поковыряться. Да и потом, мы с Ирвеном знакомы с тех времён, когда я промышлял изготовлением, а он — употреблением не совсем законных стимулирующих зелий. Я должен убедиться, что моя тайна умрёт вместе с ним, потому что я всё ещё опасаюсь, что он расскажет декану. И маме. А у меня, знаете ли, очень строгая мама.

Лицо целителя приобрело шкодливое выражение, а в глазах заплясали лукавые искорки. Ирвен вдруг хмыкнул: