Через полчаса мы с Дашей заворожено смотрим на восхитительно красивую елку. Уже стемнело, поэтому все огоньки и гирлянды светятся и мерцают.

Даже дух захватывает. Наварский подходит ближе и садит на шею Дашу.

– Ну что, принцесса, нравится? – спрашивает он.

– Конечно! – радостно кричит Даша, не сводя завороженного взгляда с елки.

– А большой принцессе нравится? – Наварский кидает на меня веселый взгляд.

Невольно улыбаюсь ему в ответ.

– Так меня еще никто не называл, - отвечаю ему.

Зависаю, смотрю ему в глаза. Он – мне. Веселые огоньки сменяются более опасными и притягательными.

– Нравится… - с запозданием отвечаю.

И отвожу взгляд. Между нами искрит, начиная со вчерашнего вечера. Только стоило нам опять встретиться, как дыхание сбивается, руки дрожат, и от каждого его прикосновения, даже незначительного, меня прошибает током.

Он держится. Ведет себя прилично. Гораздо сдержаннее и приличнее, чем в лесном домике.

Причин этому я не знаю. Ну не спрошу же я в лоб: «Почему ты меня до сих пор не поцеловал?»

От своих мыслей даже краснею.

«Позор тебе, Алиса! Просто позор!»

– Помнишь, что мы собирались еще сделать? – слышу сквозь свои беспокойные и неправильные мысли голос Наварского, обращенный к нашей дочери.

– Не помню, - отвечает Даша.

– Как же? А твою маму затянуть в игру в снежки?

– А-а-а! Ты об этом! – радостно восклицает Дашуля. – Конечно!

– Кто сказал, что я хочу играть в снежки? – спрашиваю я.

Хотя, разве я устою против доченьки? Конечно, буду играть и веселиться вместе с ними!

– А у тебя, думаешь, есть выбор? – с дьявольской усмешкой, низким голосом спрашивает Наварский.

– У меня? Выбор? Конечно, есть! – отвечаю ему.

В его глазах пляшут черти. Опять ловлю себя на мысли, что схожу от него с ума…

И это плохо. Очень. Особенно если учесть, что он ведет себя сдержанно. И, вообще, мне кажется, что то, что было в лесу, там и сталось. Наварский сделал какие-то выводы за эту неделю, которую провел в Москве, и… больше не хочет меня.

О, Боже! О чем я думаю?!

Злюсь на себя, пока в меня не прилетает снежок. Не сильно, так, слегка…

Встречаюсь взглядом с Наварским. Смотрит насмешливо и с озорным блеском.

– Я ведь говорю, у тебя нет выбора…

– Ах, так! Ладно! – восклицаю я и зачерпываю жменю снега.

Кидаю в него. Естественно промазываю.

– Давай на желание, Алиска, - предлагает Наварский. – Выигрываешь ты, выполняю любое твое желание.

– А если ты, то я – твое? – приподнимаю бровь.

Наварский зависает. В глазах все меняется с каждой миллисекундой, что мы смотрим друг на друга. Какой-то пугающий блеск, просто пожар. На пару секунд я даже вижу перед собой того Глеба, который был в лесном домике, с тем жадным желанием и голодным взглядом, пожирающим меня.

– Я свое… уступлю Даше, - внезапно говорит он.

Наклоняется, зачерпывает снег, и поднимается уже без этого горячего желания во взгляде, от которого даже колени начинают дрожать.

Он держится. Теперь я уже в этом не сомневаюсь. Специально держит себя в руках. Почему? Не знаю.

Но понимаю, что это к лучшему. Так проще. И… правильнее?

Почему же тогда мое настроение скачет от минуса к плюсу и обратно за секунды?

Конечно же он выигрывает. Куда я против Наварского? Несмотря на его мощную, высокую фигуру, он ловко уворачивался от моих атак и быстро двигался. Только Даше давал в себя попадать, вызывая этим полный восторг нашей малышки.

– Так нечестно! – говорю ему, когда он в очередной раз подлавливает меня, когда я этого не ожидаю, и попадает снежком по попе.

– Честно, малыш, - ухмыляется он своей фирменной улыбкой, от которой пульс сходит с ума.

Конечно же, у меня сходит, а сердце подпрыгивает, как на батуте.

Даже смешно становится от своих реакций. «Алиса, что с тобой?
– мысленно спрашиваю у себя. – Возьми себя в руки! Наварский с тобой общается только из-за дочери!»

И это хорошо! Это, черт возьми, правильнее, чем в омут с головой!

Возвращаемся в дом. Здесь восхитительно! Тепло, светло и просто волшебно!

Даша засыпает на ходу. Только и успеваю ее по быстрому покупать и довести до кровати. Она тут же засыпает.

Спускаюсь на кухню. Попью чай, покупаюсь и тоже лягу.

А еще я хочу увидеть Наварского. Хотя в этом признаваться себе совсем не хочется.

Его нет. Ну и ладно. Заглушаю чувство разочарования.

Пью чай, гадая, куда делся Наварский. А может, уже пошел спать? Навряд ли, конечно.

Поднимаюсь на второй этаж, принимаю душ и ложусь спать.