— Ещё бы не знакомое, — ухмыльнулся Ободзинский. — Этот парень в «Музыкальном киоске» впервые исполнил песню «Букет».

— Точно! — хлопнул себя по ляжкам администратор. — А я-то думаю… Да, вы же говорили, что врач, а сочинительство для вас всего лишь хобби… Вот так нам повезло, Валера!

Отпираться было бессмысленно, и я покаянно кивнул:

— Есть за мной такой грешок, сочиняю изредка.

— Арсений, а может, и для Валеры что-нибудь сочините, а? Или у вас уже что-то имеется в загашнике?

— А что, и правда, — подключился Ободзинский. — Не завалялось ничего приличного? Поверьте, внакладе не останетесь.

Вот же блин… Думал, что «Букет» станет последней сочинённой «мною» песней, а тут вот для уважаемого исполнителя просят. Мало того, он сам просит, если уж на то пошло. В общем-то, шлягеров для концертной программы у него и так хватает, одни «Эти глаза напротив» чего стоят. А с другой стороны, и отказывать неудобно. Да и то, что внакладе не останусь — это само собой. Песня в исполнении такой эстрадной величины в мгновение ока обретёт всесоюзную популярность, её станут исполнять все, кому ни лень, в том числе и те коллективы, что за свои выступления берут деньги. А значит — по-любому потекут авторские отчисления. Честно сказать, денег-то у меня и так хватало, хотя некоторые считают, что денег много не бывает.

— Ладно, — вздохнул я, — есть у меня одна вещица, как раз для вашего репертуара, Валерий Владимирович. Но если есть такая возможность, давайте я вам после концерта её, скажем так, покажу.

— У нас поезд на Москву в 20.10, через пятьдесят минут после концерта, — сказал Шахнарович. — Если только вы нам партитуру принесёте, чтобы мы после с ней ознакомились…

Вот же засада, это надо будет Гришина срочно искать. Давно собирался засесть за изучение нот, но так руки и не дошли. Думал, что всё равно эти несколько песен — мой предел, ничего больше сочинять не придётся. Но вот гляди ты, пристали уважаемые люди, и не откажешь.

— Я же ведь и нот-то не знаю, — развёл я руки в стороны. — Если только под гитару…

— Найдём, не вопрос, — оживился Павел Александрович. — Вы, главное, после концерта приходите за кулисы, прямо в гримуборную. Наиграете, напоёте — а я или Валерий Владимирович запишем.

Пока шёл домой, всё думал, чем же порадовать Ободзинского. С такими мыслями и в филармонию загляну. Причём пригласительные мне дала та самая кассирша, которая и сообщила о болезни певца.

— Концерт состоится, — заверил я её, принимая два прямоугольника плотной бумаги.

А по возвращении домой — время было почти одиннадцать — тут же позвонил Богдановым. Трубку подняла её мама, так я решил, услышав голос, сказавший: «Алло?»

— Здравствуйте, могу я услышать Марину?

— Мариночку? Один момент!

Несколько секунд спустя я уже общался с Богдановой-младшей, и моё сообщение о пригласительных в директорскую ложу вызвало у неё щенячий восторг.

— Как ты их достал?!

— Секрет фирмы, — банально пошутил я. — Пришлось немного напрячься, но оно того стоило. Концерт в шесть вечера, в половине шестого встречаемся у парадного входа.

Положив трубку, я с вожделением посмотрел на диван, однако, прежде чем рухнуть на него, успел завести будильник на 16 часов. Не хватало ещё проспать свидание и заодно концерт, ради билетов пришлось и впрямь напрячься.

Не сказать, что выспался и как следует отдохнул за эти несколько часов сна, в который я провалился, едва моя голова коснулась подушки, но чувствовал себя вполне сносно. Ещё и аппетит зверский навалился. Я отварил полукилограммовую пачку пельменей «Русские» с узорами на красной упаковке, заправил готовый продукт сметаной и с аппетитом употребил по назначению. Потом ещё навёл большую кружку сладкого чая, под которую схомячил три баранки. Вчера купленных, и хранившихся в герметичной упаковке, а потому почти свежих. Надеюсь, в театре по большому не приспичит, думал я, поглаживая тугой живот. Растолстеть я не боялся, у меня и так-то сам по себе обмен веществ всегда был на уровне, а уж когда я начал расходовать энергию на исцеление, то если бы так не ел, то вскоре стал бы дистрофиком, падающим от слабости. Каждый сеанс исцеления был подобен бою в ринге, если сопоставлять расход моей жизненной силы. Иногда «соперник» доставался серьёзный, и приходилось расходовать больше сил, а после, соответственно, больше употреблять белков, жиров и углеводов на их восстановление.

Потом взял гитару, побренчал, восстанавливая в голове слова и аккорды известной в 80-е песни. Вроде ничего так, хотя, конечно, и не идеал. Ну да они музыканты, разберутся.

У входа в филармонию я появился немного раньше запланированного времени. Без цветов. Во-первых, я не собираюсь пока изображать из себя пылкого влюблённого, а во-вторых — таскать этот букет придётся Марине весь вечер, если только она не захочет его бросить с балкона Ободзинскому. Не мне же за ней носить цветы, как оруженосцу. Кому дарены — тот пусть и носит.

Марина появилась без двадцати пяти, опоздав ровно на пять минут, когда зрителей уже начали запускать в недра филармонии. Причём… со своим букетом белых хризантем.

— Это для Ободзинского, — сразу пояснила она. — Папа как узнал, что я иду на его концерт, сказал, чтобы я на Центральный рынок заскочила и купила цветы, чтобы вручить Валерию Владимировичу от всей нашей семьи.

— Хорошая мысль, — кисло улыбнулся я. — С балкона ему кинешь или после концерта за кулисами отдашь лично?