Пустошь затягивала, обещая забвение и покой. Тогда ему помог вернуться Квон, и первое время присматривал. Наверняка думал, что делает это незаметно, и жутко бесил своим вниманием и заботой. Но с каждым днем Рейн понимал, что именно этого ему не хватало – не жалости, а крепкой руки друга, готового встать рядом и принять его таким, каков он есть.

Доктор подозревал, что их первая и последующие встречи были не случайны, по крайней мере, поначалу, пока шапочное знакомство не переросло в крепкую дружбу. Квону было плевать на его металлические ноги, руку и прочие замененные части тела, на рубленую механическую речь. Они научились понимать друг друга с полуслова.

Квон ненавязчиво вправил ему мозги. Не случайно ведь считался одним из лучших менталистов столицы. Тогда Рейн перестал прятаться в Пустоши при любом удобном случае.

Но всё же – как хорошо! Не хватало разве что сигареты, затянуться терпкой горечью. Рейн не был заядлым курильщиком, но не отказывался при случае. Сейчас, в мрачной обстановке Пустоши, сигарета пришлась бы кстати. А так приходилось лишь вдыхать дымные запахи из паба да наблюдать за скрытым в тумане городом.

Он открыл карманные часы, запоминая время. Прежде чем попасть в чужие воспоминания, доктор отсчитал порядка шести часов, именно столько они провели в городе. Вряд ли кто-то заказал Кайлу раньше – женщина никому не сообщала, что поедет в Ансельм. Либо недоброжелатель увидел ее там, либо подсуетился кто-то из отеля. Дядя или муж? Их реакция на появление Кайлы была весьма однозначной.

– Что там такого интересного? – звонко поинтересовались за его спиной.

– Ничего. Я просто…

Рейн оборвал себя и обернулся, с неверием уставившись на стоящую позади него Кайлу. Конечно, как и любой маг, она способна ходить по туманным дорогам, но… что она тут забыла?

Этот вопрос он задал вслух.

– Я лучше тут посмотрю на живых, чем там – на труп, твое неподвижное тело и кислую физиономию Фертана, – честно ответила женщина, поморщив нос: следователь ей явно не понравился. – Кстати, ты заметил, как он был недоволен? Серьезно, такое ощущение, что он уже успел пообщаться с Луисом и причислить меня к мошенницам. И тебя заодно, раз ты меня сопровождаешь.

– Это его работа. Представь сама: ты приезжаешь на вызов, где рядом с трупом стоят двое и утверждают, что они ни при чем, и вообще, он сам виноват, – пожал плечами Рейн, который привык к кислым минам коллег. Квон тоже частенько ходил хмурый, пока не познакомился с невестой. Бенита стала для него огоньком, у которого можно согреться. Вот уж кто мог мертвого растормошить, во всех смыслах слова! – И да, я оценил твою попытку сменить тему разговора. Почти удалось. А теперь возвращайся. Пустошь не место для прогулок.

– «Не место для прогулок» – сказал тот, кто вышел из паба подышать свежим воздухом, – съязвила Кайла. – Знаешь, молчаливым ты мне нравился больше. И если тебе интересно, наш водитель спит вон в том углу, – она мотнула головой, указывая на угол рядом с кухней.

Эрни похрапывал, откинувшись на спинку стула, а рядом сидела механическая птичка и клевала его за руку.

– Достала, – прохрипел водитель, не глядя смахнув вестника со стола. Птичка врезалась в стену. Будь на ее месте живой почтовый голубь, шею бы свернул, а так вестник лишь отряхнулся и снова попрыгал к адресату, стрекоча механическими перышками.

Официант, убирающий в зале, добрел до столика и забрал валявшуюся тут же пустую бутылку из-под потина.

– Шел бы ты домой, Эрни. Напиваешься всю ночь, – посоветовал он, хлопнув посетителя по плечу.

– И что? Я не плачу, что ли? Тебе-то какое дело? Сегодня я могу кутить! Пять фунтов перевезли, Вилли. Пять! Это ж охрененно много, – пробормотал он заплетающимся языком. – Пара таких ходок, и я забуду, что должен Большому Хеку!

– Пара таких пьянок, и ты свое имя забудешь, – парировал официант. – Прочитай, что тебе вестник принес. А то он тебе руку расклюет.

– Да пошел он! З-зараза мелкая!

Эрни Семь Монет все же продрал глаза и сел более-менее прямо. Забрал у вестника запечатанный конверт, оторвал угол и, отхлебнув из кружки, вчитался в записку. Рейн заглянул ему через плечо и тоже вчитался: каллиграфическим почерком – таким на свидания приглашать, а не заказывать убийства! – была расписана их дорога и то, что от пассажиров надо избавиться быстро и по чистому. Подписи не стояло.

– Почерк не узнаешь? – со слабой надеждой уточнил он у спутницы, понимая, что самой записки им не видать как своих ушей. Такие улики не оставляют.

– Он такой чистенький и аккуратненький, что до жути напоминает Луиса. Но нет, не узнаю, – с сожалением призналась Кайла.

– Дерьмо, – емко озвучил мысли Рейна водитель, но пить перестал. Попытался встать, завалился на бок, попутно сбив пару стульев и разбудив немногочисленных посетителей – таких же пьяниц. – Давай свою знаменитую настойку, Вилли. Мне срочно надо опохмелиться.

– На работу вызывают? – сочувственно спросил официант, жестом указав что-то бармену. Тот понятливо кивнул и вытащил из-за стойки большущую бутыль из темного стекла.