Тропинка вывела на поляну.

— Давай я попробую подлечить, — предложил Фёдор.

— Так среди ваших многочисленных талантов, граф, ещё и врачевание значится? – снизу вверх посмотрела на героическую душу Зинаида самыми невинными глазами, — не знала!

— Вы, madame, и половины моих талантов не знаете, — ухмыльнулся он, — если желаете, можете ознакомиться.

— Размечтался! – последовал ответ, — молодоват ты, Фёдор, мне подобные предложения делать.

— Давай сравним год рождения!

— Знаю, поглядела, ты в раньше родился, — сказала вампирша, — но на момент тебе и тридцати нет, а мне больше ста. Так что отвянь со своими пошлостями и помоги Аришке.

Фёдор осторожно взял обожжённые руки своего мастера. Ладони покрывали пузыри, кожа покраснела. Он закрыл глаза и представил себе эти руки такими, какими они были ещё полчаса назад: девичьи руки с коротко остриженными ногтями, гладкими ладошками, по которым пробегают чёткие линии, заключающие в себе судьбу чародейки. Потом он осторожно подул, стараясь сдуть боль, ожоги, прогоняя их прочь. Руки Фёдора кольнула мгновенный жар, и Рина сказала:

— Спасибо!

На ладонях осталось только незначительное покраснение. От болезненных пузырей даже следа не было.

— Здорово, — похвалила вампирша.

— Это ещё один из моих талантов, — тонко улыбнулся Толстой, — о коих я изволил упомянуть, а тебе всё пошлости мерещатся.

Они двинулись на выход из леса. Впереди на тропе показался велосипедист. Он вывернулся с боковой дорожки и поехал прочь.

— Эй, — крикнул Фёдор, узнавший знакомую панаму Максима-лесника, — постойте, мы хотим у вас кое-что спросить!

Человек на велосипеде оглянулся, но и не подумал останавливаться. Он втянул голову в плечи и ещё яростнее заработал ногами. Когда наша компания повернула следом, его уже нигде не было.

— Странно, не находите? – сказала Арина, — он даже не остановился. Почему?

— Может, не узнал, — пожал плечами Фёдор, — а, возможно, не горел желанием с нами разговаривать. У него – своя работа, у нас – своя.

— Может быть, — вампирша разглядывала след от велосипедных шин в густой чёрной грязи, — он увидел наши мотоциклы и поехал поглядеть, что нам в подотчётном ему лесу надобно. К тому же мы орали самым бесстыдным образом. Или надеялся на чудовище из болота собственными глазами поглядеть.

— В прошлый раз от этого зрелища он наотрез отказался, — парировала чародейка, — а тут вдруг интерес прорезался.

— Он нам нужен? – спросил Фёдор, — он ведь не может Лихом быть?

— По части количества глаз у лесника порядок, — засмеялась вампирша, — оба на месте.

— Не думаю, — сказала чародейка, — будь он замешан, не стал бы шумиху вокруг Евдокимовского леса поднимать. Наоборот, всячески замазывал бы любые странности, говоря, нет ничего, и не было никогда.

Как ни странно, в город они возвратились усталыми и разъехались по домам. Вампирша сказала, что в её компьютерной игре сегодня будут выдавать бесплатные молитвы, и она надеется получить желанного персонажа, а на Рине ещё был обед и стирка. Конечно, одежда Фёдора в стирке не нуждалась в связи со своей магической природой, но вещи чародейки пачкались, как обычно.

Фёдор поныл по поводу однообразия блюд, предлагаемых Риной на обед, посетовал о великолепном французском хрустящем белом хлебе, с коим багеты двадцать первого века ни в какое сравнение идти не могут, и предложил посмотреть в интернете рецепт Escargots de Bourgogne.

— Вот что бы я сейчас съел, — мечтательно проговорил Тостой, — со стаканчиком шардоне.

Когда он объяснил чародейке, о каком блюде идёт речь, девушка охладила его пыл.

— Во-первых, у нас свинина, а не утка, во-вторых, нет вина, устриц, оливок и прочих составляющих, кроме лука и чеснока. А главное, ты умеешь готовить это блюдо? – и увидев отрицательный кивок Американца, добавила, — я тоже. Поэтому вместо утки по-бургундски обойдёмся котлетами и пюре. Классика.

Фёдор ещё немного поворчал по поводу убогости отдельных аспектов жизни в двадцать первом веке и был посажен за чистку картошки.

— За это, — он выразительно кивнул на свои перепачканные аристократические руки, — сегодня будем смотреть фильм по моему вкусу.

Американец пришёл в восторг от чуда кинематографа, заявил, что театр ему даже в подмётки не годится и стал с жадностью смотреть кинофильмы разных жанров: от американских ужастиков до японских анимэ.

— И что же ваше сиятельство желает сегодня поглядеть? – поинтересовалась Рина, хлюпнув носом от едучего лука.

— Потом скажу.

И чародейке показалось, что он ещё не придумал.

Фёдор пожелал посмотреть старую американскую экранизацию «Войны и мира». Естественно, сам великий роман племянника он не читал, но упомянутая в описании картины война с Наполеоном очень его заинтересовала.

— Ты уверен? – немного удивилась чародейка.

— Вполне, — последовал ответ, — мне, как непосредственному участнику событий тех лет, будет любопытно взглянуть на то, какими их показывают наши потомки.