Иди.

И властвуй.

Как известно, пунктуальность и девушки - несовместимые понятия. Ждать Ксюху возле подъезда пришлось значительно дольше озвученных пяти минут. Треки в наушниках сменялись один другим, приезжали и уезжали какие-то машины, а её всё не было. Это ещё хорошо, что я, наученный опытом, заранее ей позвонил.

На носу маячил июнь, конец осточертелой учёбы, и почти уже летнее солнышко ласково пригревало спину, навевая мысли о пляже, речке какой-нибудь, и приятной шумной компании. Не факт, конечно, что с первых же дней каникул я не загремлю на дачу, но надежда, как известно, сопротивляется достаточно долго.

Телефон в кармане завибрировал, и я даже было встал с качели, чтобы пойти к подъезду нерасторопной подруги, но потом увидел, что звонила не она.

– Саш, тебе пельмени варить?
– голос матери в наушниках звучал как-то странно, ненастояще что ли… Блин, неужели опять новые покупать?..

Глянув на наши окна, я помахал ей рукой.

– Не, спасибо. Мы с Ксюхой в кино идём, там чего-нибудь зажуём, - протараторил я и, пока не началось, спросил: - А батя приехал?

– Папа сказал, что задержится в рейсе. Ну ладно, ты большой уже, желудок потом сам лечить будешь. Ксюше привет передай. Пока.

Не так давно в соседнем доме открыли большой продуктовый, да притом умудрились устроить парковку так, что людям было удобнее пересечь наш двор насквозь, чем пользоваться предусмотренным выездом. Председатель, или кто у нас там был за главного по дому, понятное дело устроил войну, кричал о шлагбаумах, угрожал инстанциями, но пока всё ограничивалось только сотрясанием воздуха.

Мимо меня медленно проехала зелёная “Лада”. Не знаю, почему я обратил на неё внимание, ведь машин тут было - пруд пруди. Я не успел разглядеть водителя, зато номер прямо-таки бросился в глаза.

Три шестёрки?! Серьёзно? На таком-то ведре?!

Будь у меня подобный номер, не поставил бы его ни на что, кроме матово-чёрного “бумера”. Такого, на низкопрофильной резине, с выдвижными фарами, как у японцев девяностых, и с ярко-жёлтой ломаной полосой по диагонали - через весь кузов. Жаль только, что таких машин в природе не существовало.

В наушниках заканчивался я уже сбился какой по счёту трек, и чтобы не злиться, я встал и начал ходить по детской площадке взад-вперёд. Мы с Ксюхой хоть и жили в соседних подъездах, но последнее время виделись не часто, ведь поступила она в какой-то там частный музыкальный ВУЗ - с утра до ночи косплеила Паганини. Хотя стоп. Паганини был скрипачом, а мой “подруган”, как я ласково называл Ксюху, пилила струны виолончели. Вот уж не думал, что очкастая девчонка, с сопливых лет всюду таскавшася со мной-раздолбаем, с которой мы и на рыбалку в парк за нашим домом ходили, чтоб поймать только простуду и какой-то калош, и на стройку, лазать по башенному крану, однажды наденет костюм-тройку с чёрным бантом, и её без вступительных возьмут в дорогостоящее элитное учебное заведение. Хотя не, думал. И был очень рад, что так случилось. Не то чтобы я был привередлив в вопросах дружбы или считал себя особо умным, нет, но как-то так с самого раннего детства получилось, что Ксюха стала единственной человеком, с которым мне хоть сколько-то интересно было проводить время. А потому её вечные опоздания я терпел стоически.

В конце концов ведь, её отец мог опять увидеть меня в окно, и как обычно закатить истерику. Видите ли, Ксюхе я был “не ровня”. Как минимум потому, что с трудом отличал Баха от Бетховена.

Моё внимание привлекла другая машина, которую в нашем дворе я уже видел несколько раз. К моему подъезду подкатил серый, ничем не примечательный фургон, какие в фильмах используются всякими спецами для прослушки или быстрого захвата очень важного субъекта. Но вместо вооружённых крутышей в очках, из него вышла она.

Новая соседка снизу была той самой девушкой, что вызывала во мне неподдельный интерес. Ксюха ведь подруган, так что не считается. Старше меня лет на пять, высокая, и притом всегда на опасно длиннющих шпильках, соседка носила прямые чёрные волосы до плеч. Настолько чёрные, что, казалось, они поглощали нафиг сам солнечный свет! Но привлекало меня в ней не это - эффектных девушек в нашем городе хватало.

При первой нашей встрече я заметил часть тату: то ли узор, то ли щупальце какое-то, едва выглядывавшее из-под ворота тёмной шёлковой блузы с длинным рукавом. После, через пару дней где-то, когда мы случайно столкнулись у подъезда, я возьми да и спроси у неё который час. Мне было плевать на время, вопрос как-то сам вырвался. Она тогда медленно расстегнула рукав блузы, обнажив пунктирный узор во всё предплечье, и, вообще не глядя на часы, выдала:

– Уже скоро. Полдень.

И вот если в девушке важна загадка, то конкретно в этой подобного оказалось - хоть отбавляй!

Я проводил новую соседку взглядом, и поймал себя на мысли, что даже с такого расстояния стараюсь рассмотреть ещё какую-нибудь часть её, судя по всему, обширного тату.

– Чего завис?

Я аж вздрогнул от неожиданности. Передо мной как из-под земли выросла Ксюха. И она была ну просто прямая противоположность только вошедшей в мой подъезд девушке: невысокая, постоянно обутая во что-то скорее удобное и практичное, нежели красивое, светлые волосы всегда заплетены в толстую косу, а на лице - минимум макияжа. Ну и очки, куда ж без них. А вот бунтарски короткая юбка - чуть ниже колена - подтверждала мои догадки о её споре с отцом.

– А вот и Ксенос, - оскалился я, специально состряпав идиотское выражение лица.

– Пф-ф! Очень смешно, - делано обиделась она и направилась в сторону автобусной остановки.

Перед тем как пойти следом, я отметил, что шагать Ксюха старалась от бедра. И выглядело это презабавно.

Фильм оказался на редкость скучным. Опять пресловутые демоны и ангелы, война добра и зла - какая-то подростковая чёрно-белая муть! Мои ровесники на ура поглощали такое кинцо, но не я. Создатели наворотили тонну спецэффектов, как могли постарались вывернуть давно заезженную тему на новый лад, да только вышло у них не очень. Единственный момент, который мне почему-то запомнился, мелькнул уже в самом конце. Хмурый мужик со срезанной косо белой бородой и обильно кровоточащей рукой, жутко смеясь, чертил на гладком граните хитровыдуманную руну. В какой-то момент его кровь вдруг вспыхнула и, точно напалм какой, выжгла в теле камня глубокие борозды, после чего он громогласно произнёс: