— Давай коктейль, - определился я настолько легко, словно бы мне и не предлагали только что выпить чужого уныния.

Девушка налила полный бокал жидкого белого горения.

— А ты?

— Нет смысла, чел, - весело пожала плечами Лера.
– Для меня вот так пить кайф - только добро переводить.

— Это почему же?

— Блин, какой ты… хорошенький. Не знаешь ничего. Прям ми-ми-ми!
– ведьма, пища от умиления, потрепала меня за щёку. Я сделал вид, что этого не было.
– Мы с братанчиком кайфуем от первоисточника, и только так. Нам живой человек нужен!

Я будто бы менялся с каждым выпитым бокалом. Становился другим немного. И нет, это было не опьянение. Кайф от Пламени всегда оставался в одной поре: умеренно сильный, ровный, но при этом ни на что не похожий и пробирающий до самых пяток. Такой, о котором в любую секунду можно сказать, что ты никогда его не испытывал и одновременно с тем ощущал всю свою жизнь. Я же словно бы… восполнялся. Как если бы когда-то с меня слили весь Пламень: гнев, уныние то же, похоти не оставили, гордыни лишили, и прочее, а с каждой выпитой или захваченной каплей белого огня я словно бы обратно забирал своё. Бред, да. Но чувствовал себя я именно так.

— Мамина книга говорит, что ты можешь использовать три демонических Имени одновременно, Саш, - подсела совсем близко Лера, второй раз за всё время назвав меня по имени.
– Адепты способны, конечно, куда уж на большее, но ведь они-то не могут себя лечить с помощью Пламени! А ты, как самый настоящий демон прям, можешь! Прикинь!..

— Ещё б уметь со всем этим обращаться… - отхлебнул коктейля я и посмотрел в разные глаза Леры.

— А я тебя научу, - загадочно пообещала ведьма.
– Скажи, а внутри тебя правда… стены?

— Правда. И паутина, прикинь, - я коротко посмеялся, Лера тоже улыбнулась.

— В книге об этом есть кое-что, да. Знаешь, мне нужна вся твоя сила. Иначе мне не жить. Давай-ка её прямо сейчас и разбудим, а?..
– заговорщически подмигнула ведьма и подтолкнула мой бокал.
– Пей.

Я допил всё, что было, включая и действительно тяжёлое, тягучее, но весьма интересное, насыщенное и густое на вкус уныние. Факел ощутимо прибавил в весе и стал ещё более холодным, но я был настолько заряжен решительностью сжечь всю эту паутину к хренам собачьим, что толком-то даже этого не заметил. Как уже однажды было, к низу от жаровни на посохе образовался белый подтёк. Только уже не один, а целых два.

— Я хочу… - щёку обожгло горячее дыхание ведьмы, - знать всё, что видишь ты…

Пойти на поводу её желания мне было даже приятно. И я говорил вслух обо всём, что видел.

Паутина вспыхнула как и прежде - тополиным пухом. Только теперь не было смысла в экономии Пламени, и я жёг без остановки. Нигде не должно было остаться непроглядной серости - я хотел видеть каждый сантиметр этого странного помещения! И только когда я дошёл до второго угла, то вдруг понял, что оно, помещение, треугольное. Что стен всего-то навсего три!

— Что-то не так?
– горячее дыхание снова пощекотало ухо.

Огонь в самой жаровне почти истаял, но перед этим по очереди исчезли два белых подтёка. На уничтожение этой проклятой паутины, чем бы она ни была, уходило просто кошмарное количество Пламени! Оно расходовалось слишком быстро! Чтобы освободить хотя бы вторую стену, мне нужно выпить ещё несколько раз по столько же!

— У меня есть решение, - произнесла Лера, когда я сказал ей, в чём дело.

Звук молнии на ширинке заставил меня машинально напрячься. Я ощутил касание тонких пальцев с длинными ухоженными ногтями, и шумно втянул носом воздух, когда тело резво отозвалось. В дело вступило тепло Лериного языка, девушка сначала медленно, а затем ускоряясь, задвигала головой, и жаровня воронёного посоха вспыхнула, едва меня не ослепив! Ведьма вливала в меня Пламень! Да как! Ха, не такой он уж и стрёмный, этот демонический мир! Да на такое я согласен утром, днём и вечером!

Задыхаясь от удовольствия, я уничтожал даже намёк на серость паутины по стенам и потолку. Я дрожал так, как будто испытывал это впервые, но мне было ничуть не стыдно. Хотя бы потому, что ещё ни одна девушка не усиливала собственный навык потоком живительного белого огня! А это было нечто! Каждую секунду её ласк я ощущал всё ускользающим и ускользающим финалом. Ведьма словно бы чувствовала это и постоянно замедлялась, и когда финал таки наступил, мне понадобились все мои силы, чтобы сквозь стиснутые зубы не зарычать.

От паутины не осталось ничего. Но открывать глаза я не торопился. Голый, с вновь не таким ярким факелом в руках, я стоял на тёплом сером пепле босиком и пытался понять, почему так.

Почему первый выступ на стене оказался заполнен руной Имени Измаил, а оба новых выступа были девственно чисты.

— Брата-а-ан? А ты Петровича когда последний раз кормил?
– в голосе ведьмы послышались тревожные нотки.

— Так твоя же неделя!
– ответил с мансарды колдун.