— Баронет, — сказала она с укором, — а вот дьявола призывать даже в таких местах нехорошо!

— Не буду, — ответил я покорно, — но если какая-то одна из них не вымечет икру… нас не станет.

Она взглянула с изумлением.

— Хотите сказать, баронет, что Господь создал нас из лягух?

— Даже из биомолекул, — заверил я. — А лягухи уже потом, как черновой эскиз для человека… Приготовить оружие!

Они сразу встали в каре из четырех человек, если можно себе представить каре из женщин, я бы не смог, если бы не увидел. А не расхохотался только потому, что под песком в нашу сторону достаточно быстро двигаются продолговатые тела, похожие на крупных змей, хотя в пермском змей ещё не было.

— Северо-северо восток, — сказал я, — на два с четвертью!

И показал пальцем, это поняла не только Сюзанна Дроссельмейер, но и остальные три суфражистки, разом повернулись, я всё ещё вёл пальцем, и три ружья медленно поворачивались за ним, а как только песок взметнулся, все три грохнули разом.

Одну змею отшвырнуло, она яростно билась в корчах, вздымая тучи песка, а вторую я поймал в прыжке и рассек пополам, хотя вообще-то целился в голову.

Наступила гремящая тишина, я сказал мирно:

— Потрошите, не стесняйтесь. Представьте, что вы кухарки. А змею резать так же просто, как и толстую жирную рыбу.

Суфражистки выдохнули, кто со свистом, кто старался делать как можно тише, Иоланта спросила с бледной улыбкой:

— Вадбольский… Откуда вы знали?

— У вас недостает нужного артефакта, — ответил я. — В следующий раз готовьтесь тщательнее. Если, конечно, наш непререкаемый лидер изволит взять нас в следующий рейд.

Глориана одарила меня негодующим взглядом, как я понимаю, на всякий случай, вдруг выначиваюсь, но произнесла замедлено:

— Будет и следующий… и ещё следующие. Мы докажем… и покажем! И, хочу сказать, мы показываем себя хорошо, а наш Вадбольский, хоть свинья и наглец, но всегда на страже.

Я поклонился.

— Спасибо, ваша светлость. Весьма польщен. Особенно тем, что Вадбольский в вашей собственности.

Анна Павлова, что с сердитым видом кромсала змеюку, которую убил я, вдруг вскрикнула:

— Смотрите, фиолетовый!..

Она вскинула руку с кристаллом, не заботясь о том, что с ладони до локтя сползает неприятного вида зелёная слизь препарированного тетрапода.

— Здорово, — сказала Глориана сдержанно, хотя глаза засияли, а Иоланта и подруги едва не визжали, наверняка фиолетовый нечто очень ценное.

Вторая змея, что тоже не змея вовсе, а тёмноспондильный лабиринтодонт, только безногий, есть и такой подвид, всё ещё дергалась, хотя заряды из мушкетов буквально изрешетили. Глориана и Дроссельмейер успешно добили мечом и копьём, похожим на казацкую пику.

В этой ни жемчужин, ни кристаллов, зато Павлова навырезала каких-то важных для науки желёз и с торжеством сунула в мешок.

Я посмотрел картинку с дрона, сказал бодро:

— Ружья перезарядили? Двигаемся дальше! К болоту близко низзя.

Дроссельмейер спросила с подозрением:

— Почему? Что вы от нас таите, Вадбольский?

— Он здесь уже бывал, — предположила Иоланта.

— В болоте?

— Это же Вадбольский, он грязь найдет везде.

— Я ему не доверяю, — сказала Дроссельмейер. — Знает, что там. А вдруг особо ценное?

Я вздохнул.

— Там не ценное, а опасное. Не слишком, правда. Управиться можно. Но особой добычи не набьёте. Если Глориана велит подразнить существ из болота, хорошо, сделаем.

Глориана дёрнулась, уставилась на меня с подозрением.

— А вы?

Я нагло улыбнулся.

— Было бы смертельно опасно, я бы запротестовал, как мы и договорились. А так все решения на вас, вы — лидер, ваша светлость! Бесспорный и непререкаемый! Вождь, можно сказать. Прекрасный вождь, и я не боюсь сказать вам это прямо в глаза! И красивый, вот уж не думал, что брякну правду-матку.

Она пристально посмотрела на меня, надменная и прекрасная, перевела царственный взгляд на соратниц.

— Хорошо, — произнесла с некоторым сомнением. — Если это не смертельно опасно, то… посмотрим, кто и зачем сидит в болоте.

— Есть такие чудаки, — поддакнул я. — Патриоты!.. Нет, чтобы на песок и солнышко…

— Вадбольский!

— Только слишком близко не надо, — предупредил я. — Пусть вылезают самые настырные. По одному, гуськом и по росту. Настырных и у людей не слишком, но есть, есть. И будьте так сказать… ну, вы поняли!

Сам я пошёл впереди, останавливаясь через каждые шаг-два и выжидая. Так приблизился к краю с тёмной тухлой водой шагов на десять. Пахнет мощно, словно гнилым мясом, ладно, хочешь продвигать права женщин — терпи!