– О…о…о… – выдохнула журналистка, поднимаясь с кресла.

Ночью от небольшой дозы самогона ее моментально развезло, но за то – она смогла уснуть. И не просто уснуть, а моментально отключиться. Правда сейчас из-за давящей боли в висках она совсем не чувствовала, что хоть чуть-чуть отдохнула. Кроме того во рту стоял такой противный привкус, как будто она съела перед сном помои.

С трудом продрав, слипшиеся веки, журналистка с ненавистью посмотрела на разбудившего ее, опухшего от суррогатного алкоголя, Василия.

– Я как знал, что не надо этот самогон пить, – понимая, что он совсем не похож на свежий огурчик, принялся оправдываться оператор.

– А чего пил?

– Рефлекс, – не задумываясь, ответил Вася. – Тебе плохо? Может, заболела? – заботливо поинтересовался он, всматриваясь в глаза журналистки.

– Я этой отравы, – показала она пальцем на стол на кухне, – пока вы храпели во все горло, глотнула от безысходности.

– В одно лицо? Ты, что? Запойная? – оторопел Щапов.

– Если продолжу дальше общаться с твоим шурином, то скоро точно стану пьющей женщиной.

Василий хотел уточнить у Вари о причинной связи между Петро и ее прогрессирующим алкоголизмом, но в это время в дом с улицы ввалился, одетый в причудливого вида мохнатый, в мелкую точку камуфляж, хозяин.

– Давайте быстрее, – накинулся он на своих гостей, – надо успеть до пересменки в серую зону добраться. Я все, что нужно в машину уже загрузил.

– Я бы перекусил что-нибудь, – выдохнув кислым перегаром, предложил Василий.

– Я с собой взял. Шевелитесь! Если погранцы поднимут дроны и нас засекут, то придется большой крюк делать. Собирайте свои манатки и погнали, – грубо отрезал хозяин, резко оторвав от пола за ручку ящик с цыплятами.

Потревоженные птенцы тут же жалобно запищали.

Петро снял, покрывавшую его рогожу и задумчиво уставился на орущих цыплят.

Около двадцати желтых комочков синхронно раскрывали клювики, требуя еды так пронзительно, что у Вари заложило уши.

– Пшена им дай что ли? – предложил Щапов, впопыхах собирая свои вещи.

– Откуда у меня пшено? Сало есть. Мука есть. Хлеб ты еще вчера сожрал. А пшена нет. Да и некогда. Женик сам покормит, – буркнул Петро, накрывая рогожей ящик обратно.

Через несколько минут они уже тряслись в уазике, направляясь в лесной массив прямо по зеленевшему гречкой полю. Проскакав по всем ухабам, автомобиль под управлением Петро уверенно нырнул в чуть видимый просвет между деревьев и заливисто урча, побежал по более или менее ровной узенькой тропе. При этом Петро гнал автомобиль так, словно он ехал не по лесу, а по гоночной трассе.

– Давай сбавим скорость? – перекрикивая гул мотора, шелест скребущихся о кузов машины веток и сумасшедший ор голодных цыплят, предложил, вцепившийся побелевшими пальцами в ручку на приборной панели, Василий.

– Держись! – крикнул ему в ответ, сумасшедше поблескивая глазами, шурин и вжал педаль газа в пол до упора.

– А…а…а… – испуганно закричала Варя, почувствовав и так исковерканным местным самогоном нутром, что они в состоянии полета.

– Кры…х, – жалобно хрустнул уазик, приземлившись на другом берегу трехметровой канавы.

От неожиданности Варвара невольно прикусила язык.

Ты, что делаешь? вцепился обеими руками в горло своего шурина Василий. Ты же нас убьешь.

Не скули, отмахнулся от него Петро. Все по плану.

Они еще проскакали по поломанным непогодой ночью сухим деревьям около ста метров и на всем ходу вскочили в какую-то яму, оказавшись в полной темноте.

Сидим и молчим, предупредил Мошко, заглушив двигатель.

Что случилось? Где мы? шепотом спросила Варвара, выбираясь между сидений.

Где, где в Кейптауне, злобно прошипел Петро в ответ. Сейчас беспилотник пограничный пролетит, и дальше поедем. Телефоны выключите.

Зачем? удивился Василий.

А затем, взвился Мошко, что мы сейчас под землей сидим, чтобы та штука, которая в небе летает, не смогла в тепловизор засечь ни нас, ни тепло двигателя этой развалюхи. А вот запеленгует ли он сигнал телефона или нет, я не уверен – образования технического не хватает. Телефоны вам все равно не пригодятся, так связи нет.

Пока Варя судорожно тыкала пальцем в свой гаджет, а Василий растеряно шарил по карманам своего камуфляжа, Петро внимательно следил за светящимся циферблатом своих массивных механических часов.

– Все. Улетела птичка, – облегченно выдохнул, включая свет в салоне, Мошко.

– Пи, пи, пи, – тут же пронзительно запищали, до этого оглушенные после скачка через овраг, цыплята.

– Я, наверное, свой телефон у тебя дома оставил, – дрожащим от расстройства голосом, пришел к выводу Щапов.