Шрифт:
— Мне кажется, были. Иначе, как еще объяснить мое влечение к вам в канун Хэллоуина?
— К чему вам замученная бытом и неподъемным кредитом на квартиру женщина, Константин?
— Материальные проблемы легко решаются. А вот забыть ваши зеленые глаза намного сложнее… Что на вас надето? — внезапно сменил тему он.
— Зачем вам это? — сердце бьется так отчаянно, что мне не хватает воздуха.
— Скажем, мне интересно, в чем вы предпочитаете ложиться в постель.
Чувствую, что он улыбается где-то там, в своей неведомой спальне.
Кожа покрывается волшебными мурашками, вспыхивает — против всех доводов разума мне нравится наша опасная игра в слова.
— Так что на вас надето, Анна?
— Ничего.
Слышу, как он напряженно сглатывает. Понимаю — его тоже зацепило, и от этого испытываю странное торжество. Истинно женское, от того, что все еще могу, оказывается, нравиться мужчине. Пусть его и обвиняют во всех преступлениях нашего города.
— Я только что из ванной, на мне широкое полотенце, — подсыпаю перца в наш разговор.
Мгновение он молчит.
— А волосы? — звучит у меня в ушах резко охрипший голос.
— Волосы влажные, в совершенном беспорядке. Я не успела их высушить.
— Вы заводите меня своими ответами, Анна.
— Я не хотела. Вы сами спросили.
Улыбаюсь против воли, просто от того, что я ему приятна в этой полной болезненного одиночества осенней ночи.
— Жаль, что вы так далеко… — хищно выдыхает он. — Я бы хотел запустить пальцы в ваши волосы, притянуть к себе и поцеловать. Медленно снять полотенце, погладить обнаженную спину, усыпать поцелуями шею и плечи…
Моя кожа вспыхнула огнем. Все, что он говорил, ярко рисовало воображение. Вот я стою перед ним у того самого камина, совсем без одежды, волосы рассыпаны по плечам. Он — без пиджака, в одной рубашке. Галстука нет, верхние пуговицы рубашки расстегнуты. Его руки — такие сильные, шероховатые на ощупь, — гладят мои плечи, спину, опускаются ниже, оглаживают ягодицы, и я плавлюсь от прикосновений. Его губы опускаются на мои, целуют — жадно, властно…
??????????????????????????
Прикрываю глаза, со вздохом подаюсь ему навстречу. Он укладывает меня на пушистый ковер у камина. Его сильные руки ласкают — откровенно, бесстыдно, заставляя извиваться и стонать от этих обжигающих прикосновений… Губы нежно усыпают поцелуями низ живота. Со стоном подаюсь ему навстречу, обиваю руками его шею и….
— Аня… ты еще здесь? — слышится голос Константина в телефоне.
Вздрагиваю от его резкого голоса и выныриваю из своих фантазий.
— Д-да.
Выдыхаю. Чувствую, как внизу живота все пылает от нереализованного желания.
— Распусти полотенце, — будто ощущая мое желание, приказывает он.
Закусываю губу. Прикрыв глаза, едва дыша, касаюсь края полотенца.
— Ты чувствуешь желание, Анна?
Дождь за окном усиливается, бьет по стеклам. Огни далеких многоэтажек кажутся совсем сказочными в потоках воды. Дыхание предательски сбивается, выдавая меня с головой.
Я не просто чувствую. Мне не хватает этого мужчины рядом.
— Я хочу видеть тебя завтра.
— Завтра суббота.
— Ровно в десять часов утра за тобой приедет машина.
Резко вздрагиваю. Возвращаюсь в реальность.
— Я не поеду.
— Ты упрямая, да?
— Да.
— Я упрямее.
В трубке раздались короткие гудки.
Сглотнув, я открыла глаза. Стыдливо запахнула полотенце обратно. Тело ныло от сладкой истомы.
«Я удвою оплату»
— Да, мистер властный босс, удвойте оплату моего грехопадения, — со злолстью зашептала угасшему телефону. — Тогда я оплачу все счета и куплю моей маленькой дочке целую коробку киндер-сюрпризов. Их там двенадцать. Сейчас для меня стоимость коробки с двенадцатью сюрпризами из шоколада неподъемна. … Только, знаете, что? Я с вами никуда не поеду. Найдите себе другую игрушку.
«А если мистер всевластие действительно пришлет машину?» — стучались в голову тревожные мысли.
«Он не пришлет, — заводя будильник на шесть утра, пообещала себе я. — А если пришлет, то нас с Евой не будет дома. Он не знает, что по субботам в десять часов утра у нее занятия в художественной школе».
?
Глава 7
В субботу, 31 октября, художественная школа устроила праздник «Дары осени». Все ученики должны были принести поделки из осенних материалов. Мы с Евой несли слепленный своими руками осенний сад из шишек, листьев и веток. В самой середине нашего садика красовался вырезанный из маленькой тыквочки «Джек-фонарь». Сам садик уместился в деревянной коробочке, и смотрелся очень живописно.
На всякий случай я собрала Еву пораньше. Как знать, что придет в голову моему ночному собеседнику?
Дождь прекратился, выглянуло яркое солнце — пронзительное, осеннее, — и теперь мы бежали по усыпанным желтыми листьями дорожкам, перепрыгивая через лужи. Теплее почему-то не стало.
— Мама, куда мы бежим? — непонимающе посматривала на меня дочка.
«Убегаем от очень нехорошего дяди, милая»
— Бабушка просила прийти в школу пораньше, — подмигнула ей я. — Помочь разложить на стендах поделки.