По трассе мчатся автомобили. Если не остановлю хоть кого-то, Йовану крышка. Решительно выхожу на обочину и машу руками. Даже не тормозят!

О, не очень быстро едущий микроавтобус! Выскакиваю на дорогу, и водитель дает по тормозам. То-то же! Иначе бы не остановился! Приходится отпрыгнуть, чтобы меня не ударило передним бампером.

— Стойте! Пожалуйста, остановитесь! — кричу, когда машина замедляется.

Из кабины вылетает мужчина среднего возраста, в очках. По запаху человек.

— Вы в порядке? — спрашивает он, явно растерян.

— У вас есть аптечка? — сосредоточенно перебиваю его. — Мой друг умирает!

— Я ветеринар, — отвечает он, кивая на машину. — Есть что-то, но...

— Давайте сюда! — кричу я, не давая ему времени думать.

Мужчина вытаскивает из кузова машины большой ящик с красным крестом. Мы идем к машине. Йован всё ещё лежит без сознания, лицо бледное, а грудь еле поднимается. Я хватаю из аптечки адреналин и шприц.

— Что с ним? Может, стоит вызвать скорую? — спрашивает он.

— Не трогайте телефон! — резко говорю, вкалывая адреналин в бедро Йована прямо сквозь штаны.

Его тело вздрагивает. Я вдеваю нитку в иглу и начинаю зашивать самую большую рану на боку, прижимая к ней стерильные салфетки. Мужчина смотрит на меня с ужасом, но я не останавливаюсь.

— Я вызову помощь... — он достаёт телефон, но в этот момент Йован шевелится.

— Не надо. — Голос хриплый, но твёрдый.

Мужчина застывает, глаза расширяются, и он оседает на землю, бормоча что-то невнятное. Думал, что с такими повреждениями не живут, похоже.

Я смотрю на Йована, накатывают слезы. Все-таки жив, чертяка!

— Йован! Ты слышишь меня? — шепчу, продолжая зашивать рану.

— Тише, — отвечает он, его глаза всё ещё прикрыты, но голос становится увереннее.

Закончив, я отпускаю мужчину. Он уходит, оглядываясь через плечо, пока не садится в машину и не уезжает прочь.

Я смотрю на Йована. Он слаб, истощён, но определенно теперь не умрет от потери крови.

— Я... ухожу, — выдыхаю, вставая.

— Если ты хочешь сбежать, — натужно говорит он, — иди в сторону деревни Костель. Там тебя будут искать в последнюю очередь.

Я застываю.

— А что, если меня найдут? — спрашиваю, хотя слова застревают в горле. — Что со мной будет?

27. ?

Сташа

— Ничего хорошего не будет, — отвечает Йован. — Если найдут волки Солнца, скорее всего, запрут, ведь твой отец отдал тебя им. Если Серебристые — просто убьют, потому что это ослабит Медных. А если Медные, то твой отец придумает новый способ продать тебя подороже…

Йован так и сидит за рулем, смотрит на меня усталыми глазами, но в них блестит несломленная сила. Я сижу рядом, напряжённая, готовая в любую секунду вскочить и уйти. Я знаю, что он не сможет удержать меня, просто не справится. Слишком ослаблен.

— И нигде нет мне места? — спрашиваю безжизненно.

— Как нет? Рядом со мной, Сташа, — мягко рокочет Йован. — Со мной ты будешь в безопасности.

— Знаю я, какая это безопасность! — я фыркаю, чувствуя, как злость перекрывает страх. — Пока у тебя меня не купят. Предатель! Тебе ещё наглости хватает требовать доверия?!

Он медленно тянет ко мне руку, превозмогая слабость, а я отодвигаюсь, и его ладонь безжизненно падает на рычаг переключения скоростей. Его взгляд прожигает меня насквозь, и мне даже совестно становится.

— Да, я сделал ошибку. Я выполнял приказ, не зная, что станет с тобой по выполнении. А когда узнал про Велибора, понял, что пойду против всего. Приказа, клана, собственного отца. Я выбрал тебя, Сташа.

— Тебя это не оправдывает, — я отвожу взгляд, но его слова раскаленной иглой застревают в голове.

— Это не оправдание, это факт. — Его голос вдруг садится, становится совсем хриплым. — Я дрался за тебя. Я убил ради тебя. Я был готов умереть, лишь бы спасти тебя. И если ты уйдёшь, ты просто отдашь себя тем, кто только этого и ждёт.

Я молчу. Эти слова слишком громкие, слишком весомые.

— Ты можешь ненавидеть меня, но знай одно: никто не тронет тебя, пока я рядом. Если ты останешься, ты будешь не просто в безопасности. Ты будешь рядом с тем, кто больше никогда не предаст.

Он замолкает, давая мне время переварить его слова. Украдкой смотрю на него. Каждая рана напоминает, через что он прошёл ради меня. Он действительно спас меня, поставив на кон свою жизнь. Всё в нём — сила, упрямство и эта невыразимая красота, которая притягивает, даже когда я хочу отвернуться.