Люди научились признавать право других на жизнь, свободу и собственное мнение; прекратились преступления и любые виды насилия. Отпала необходимость в таких службах, как армия, полиция, суды. Процветали профессии, относящиеся к бизнесу, строительству, науке, творчеству – при этом работы хватало всем, поскольку планете не грозило перенаселение. В сфере потребления воцарилась разумность – никто не стремился показать свое превосходство перед другими путем обладания вещами.

Эмоции, конечно, остались – они позволяли более полно чувствовать жизнь во всем ее многообразии. Но люди теперь умели понимать их происхождение, и, соответственно, управлять ими.

Ценностями человечества стали созидание, развитие, ответственность, уважение к себе и окружающим. Каждый ощущал себя значимым элементом общества…

Размышления прервал приятный низкотембровый сигнал автоводителя «иду на снижение». Очерчивая ровную дугу, аэромобиль скользил вниз, по направлению к дому. Эзет, словно в первый раз, вглядывался в лица своих соотечественников-церрян: доброжелательные, расслабленные, улыбчивые. Еще недавно он и представить себе не мог, что может быть как-то по-другому, что где-то возможна жизнь, полная страхов, ощущения опасности, незащищенности, неопределенности будущего, нелепых страстей, глупой борьбы. В обстановке, где существование превращается в выживание…

И, словно ставя точку в своих раздумьях, он мысленно поблагодарил судьбу за то, что родился на Церре.

– Стыковка завершена, – отрапортовал бортовой компьютер.

Эзет смотрел, как неспешно, плавно раздаются в стороны многослойные створки выходного шлюза. Еще минута, и он окажется на экспедиционном корабле…

На следующий день после разговора с Атавом он отправился в Космический Центр, где в течение недели команда из трех специалистов занималась с ним подготовкой к путешествию. Курс занятий включал как физическую тренировочную часть, так и теоретическую: небольшой экскурс в науку перемещения материальных тел в космосе методом лазерного коннекта (разборка, архивация, передача и сборка атомной структуры). Кроме того, за 2 сеанса «быстрого обучения» в память были внедрены 100 языков планеты Одама. Затем, на космодроме, его поместили в передающую станцию – сложное, чрезвычайно замысловатое на вид сооружение размером с небольшой дом; несколько минут отключения сознания, похожее на сон – и очнулся он уже в приемной станции.

Приемная станция была выстроена на безжизненной планете в системе звезды, расположенной недалеко от звездной системы, интересующей церрян. По прибытии его встретил командир космических разведчиков. Еще несколько часов пути – на этот раз уже относительно медленного скольжения в завораживающем своей величественностью и стылой красотой пространстве – и в поле видимости показалась голубая поверхность обитаемой планеты. Экспедиционный звездолет неподвижно висел над ней.

Когда компьютер возвестил о начале стыковки, Эзет взял свою дорожную сумку и в сопровождении командира прошел в выходной шлюз. Там еще минут пять они терпеливо ожидали окончания маневра. И вот металлические «двери», наконец, распахнулись…

Вновь прибывшие шагнули в широкий длинный коридор, опоясывающий по окружности научный корабль. Их встречали Капитан и Яс; все четверо поздоровались. После этого разведчик перекинулся с Капитаном парой фраз и вернулся в свой лайнер. Шлюзы медленно закрылись.

– Ну, пойдем, – сказал Яс. – Покажу тебе здесь все.

Внешность Яса, высокого, стройного молодого человека, еще на объявлении результатов конкурса вызвала у Эзета ассоциации с образом «холод». Холодный белый цвет волос, уложенных на косой пробор, из-за чего длинная челка постоянно рассыпалась и спадала на лоб; Яс то и дело откидывал и поправлял ее. Холодный цвет ярких голубых глаз. Лицо, правильное и довольно красивое, было очерчено все же резковато, что вызывало дополнительное ощущение некоторой жесткости. Он развернулся и зашагал вдоль коридора. Эзет последовал за ним, гадая про себя, насколько же характер его нового коллеги соответствует внешности.

– Часть звездолета занимают технические отсеки, еще часть – узел управления, – на ходу рассказывал Яс. – Там работают пилоты, бортинженеры, техники. Есть один врач. В общей сложности 8 человек. Их обязанности – обеспечение жизнедеятельности экспедиции. А вот наше крыло.

Через короткий узкий коридор они вышли в просторное округлое помещение с двумя высокими, от пола до потолка, иллюминаторами. Посередине комнаты располагались несколько небольших, удобных диванчиков и кресел, чуть поодаль – низкий прямоугольный стол. Часть стены представляла собой экран довольно внушительных размеров.

– Это общая каюта, мы называем ее «гостиная», – пояснил Яс. – Здесь мы собираемся для обсуждений, а также для сеансов связи с ВПС. Кроме того, на этот экран можно выводить изображения с поверхности Планеты и любых ее сетей. По вечерам мы обычно смотрим здесь новости из разных стран. Теперь налево.

Обогнув гостиную слева, молодые люди оказались на площадке с несколькими дверьми.

– Здесь – медицинская кабина, – показал Яс, открывая первую из них.

Эзет кивнул и мысленно улыбнулся сам себе: «как дома».

На Церре в каждом жилом доме, в нижних помещениях общего назначения, обязательно имелась медицинская кабина, пользоваться которой могли все желающие. Аппаратура внутри нее сканировала тело особым излучением, безвредным, но очень чувствительным к малейшим дефектам или сбоям в работе организма. Результаты обследования выводились на экран и по желанию отсылались на телефон. Весь процесс занимал не более 10 минут.

– А вот твоя каюта.

Вслед за Ясом Эзет вошел в «жилую» комнату, небольшую, но довольно уютную. Взглянул на компьютер и информационные носители на столе, и, не решаясь задать вопрос, замялся, но по его чуть растерянному виду Яс догадался сам.