К его удивлению, на машине «скорой помощи» за ним приехали два мужика. Выслушав короткий рассказ (подробно рассказывать было невозможно, из-за гнойника рот открывался не больше чем на два–три миллиметра), один из них флегматично заметил, что в последнее время такие случаи после удаления зубов подозрительно часты, и велел Артёму одеваться. А спустя два часа хирург уже орудовала у него во рту скальпелем, предварительно с трудом разжав челюсти, чтобы между ними проходил шприц с обезболивающим.

Так начался первый из проведённых Артёмом дней в больнице, где он оказался впервые с четырёхлетнего возраста, когда его заботливая мама посчитала, что иметь аппендикс в наше время – непозволительная роскошь.

***

Когда дрожь в руках практически исчезла, Артём выпрямился и мысленно подсчитал убытки. Никакой трагедии не произошло, потеря рюкзака входила в возможный сценарий, так же и как провал под снег. Другое дело, что с ним подобное случилось в первый раз. Рано или поздно должно было произойти. Кто знает, сколько правды было в словах других поисковиков, но иногда слушая их Артёму было даже неловко за свою удачливость. Почти десять лет ковыряния в земле, шатания по развалинам, иногда драк с конкурентами или с теми, кто задавал лишние вопросы – и ни одного перелома, ни одной серьёзной травмы (синяки и ссадины не в счёт), даже ни разу не грабили и сильно не избивали. Для человека, сделавшего себе в столь молодом возрасте имя на собирании всего того, что впоследствии можно продать, это было редкостью.

Клише «чёрный копатель» Артём не любил. Первой ассоциацией к такому определению был небритый, зверовато оглядывающийся мужик с уголовным прошлым, разрывающий курганы, могилы, ежедневно перебирающий кости погибших советских и немецких солдат в поисках украшений и золотых зубов. Ярлыки, как всегда, имели мало общего с действительностью.

Профессией такой способ заработка назвать, конечно, было нельзя, чем-то это было похоже на сбор металла бомжами с последующей сдачей в скупку. Однако разница была – и существенная. Разница была в людях, которые этим занимались. Среди них не так много было тех, кто ставил перед собой цель разбогатеть. Желающие искали клиентов, перепродавали и жили на вырученные средства. Далее, если бизнес шёл хорошо, открывали антикварные лавки, а если повезёт и магазины. Возраст постепенно менял людские характеры, поисковики превращались в скупщиков и торговцев. Не все, а лишь те немногие, у кого была голова на плечах и коммерческая жилка. Таким считал себя и Артём. До открытия торговой точки ещё очень далеко, антикварный бизнес консервативен и врастают в него в этом узком специфическом мире, где все друг друга знают, медленно. Но что такое постоянная работа «на гражданке», так и осталось для него тайной за семью печатями.

Интерес к истории привил ему старший брат, незадолго до своей гибели начавший брать его «по грибы», по его собственному выражению. Сейчас Артём с усмешкой вспоминал о том, как они ходили со старым, купленным у кого-то с рук, металлоискателем по островкам, разбросанным вокруг Кронштадта. Прибор звенел там почти непрерывно – земля была нашпигована металлом, в основном проволокой или другим мусором. Потом они по очереди гребли на резиновой лодке к дамбе, в ту пору ещё не достроенной, и смеялись, когда брызги воды из-под вёсел летели в разгорячённые лица. Старший коллекционировал монеты. Куда всё потом девалось, никто не знал. Брат погиб как-то странно, глупо и оттого вдвойне обидно – возвращаясь из Петрозаводска, где строил объездную дорогу, он съехал в кювет на своей видавшей виды «десятке» с трассы около Сясьстроя. Машина перевернулась и загорелась. Выбраться он не смог. С его вдовой и маленьким племянником Артём видеться не хотел.

Во время учёбы в институте интерес превратился в страсть. Отсутствие привлекательности в выбранной профессии экономиста вылилось в нечто неожиданное. Благодаря способностям и хорошей памяти он не вылетал на «допсу», не опускался ниже четвёрок и не имел проблем с деканатом, хотя и вопреки настойчивым просьбам родителей умудрился пробить проживание в общежитии (для имеющего свою жилплощадь в городе питерца – дело почти немыслимое). Оказавшись в атмосфере царившей в общаге непосредственности и пофигизма, Артём с неожиданной остротой осознал своё отличие от сверстников. То, что во время обучения в школе сглаживалось вечерними посиделками с родителями, после гибели старшего сына особенно трепетно опекавшими младшего, полезло наружу с утроенной силой.

Один из его соседей по комнате, приезжий парень из Кировской области, завёл скверную привычку вставать в шесть утра, чтобы пробежаться по расположенному недалеко от общаги Удельному парку. Чтобы не проспать, он заводил будильник. Тот, срабатывая, будил и Артёма. Прочие обитатели комнаты на электронную кукушку не реагировали. Просыпался только Артём и, не шевелясь, сквозь приоткрытые веки с ненавистью следил за тем, как сосед одевается в спортивный костюм и уходит. Так продолжалось три месяца.

Выход из положения был найден простой и банальный. У вахтёра, большого любителя выпить и порассуждать о том, как всё было замечательно в благословенные советские времена (когда сам он занимался тем же самым сидением на стуле лишь с той разницей, что сторожил не общагу, а склад пиломатериалов, с которого можно было что-то подворовать и продать на сторону), были большие наручные «командирские» часы, якобы подаренные его отцу самим Ждановым за неведомые заслуги. Часы эти вахтёр регулярно снимал и вешал на вбитый в стену около его стола гвоздик на уровне глаз. Оттуда-то их Артём и снял, когда их хозяин в очередной раз потащился курить на крыльцо. Дальше часы переместились в его кармане в мужскую раздевалку, где валялись разбросанные вещи его сокурсников, в тот день бежавших кросс.

Пропажа обнаружилась сразу. Вахтёр рвал и метал, кляня паршивцев, которых в лучшие времена давно бы отправили в Воркуту, чтобы они лучше узнали жизнь, добывая для страны уголёк в местах не столь отдалённых. А спустя два часа кировчанин, к общему удивлению, вытащил дедовский раритет из кармана собственной куртки, когда собирался дать закурить нескольким таким же спортсменам, вместо пачки сигарет и зажигалки. О том, кому принадлежит эта вещь, известно было всем.

Никто не пошёл никому ничего сообщать и докладывать. Часы незаметно подкинули вахтёру в ящик его рабочего стола, а с кировчанином просто постепенно перестали общаться. Соседи по комнате, с Артёмом в том числе, вежливо попросили его «на выход». Сначала тот пытался что-то доказать, но потом не выдержал давления, сломался и съехал на съёмную жилплощадь, а потом и вовсе убрался домой, засыпавшись на экзамене. Об истинном виновнике инцидента с часами так никто и не узнал.