Физик Роберт Оппенгеймер после успешного завершения первого в истории испытания атомной бомбы процитировал «Бхагавад-гиту», священную книгу индуизма, со смешанным чувством – торжеством напополам с печалью. Эта технология, которая всего за несколько недель вынудила японского императора, почитаемого народом как живое божество, безоговорочно капитулировать, быстро эволюционировала в водородные бомбы, несоизмеримо более мощные. Затем эти бомбы – как будто они были недостаточно смертоносными – водрузили на атомные подводные лодки, которые годами обходятся без дозаправки, и прицепили к сверхзвуковым ракетам, способным покинуть пределы атмосферы. Короче говоря, «смерть» теперь куда страшнее, чем могли вообразить и Оппенгеймер, и древние индийцы.

Те, с чьих уст не сходило слово «мир», поставили этот страх на поток: к началу второго президентского срока Рейгана у Советского Союза, которому несколько лет спустя предстояло развалиться, имелось более 40 тысяч боеголовок! {5} Это настолько превышало «необходимый» ядерный запас, что даже после тотального залпа от США, располагавших 20 тысячами боеголовок, у них хватило бы снарядов, чтобы сравнять каждый город на планете с землей. Да, и свои собственные города тоже.

Этот баланс между двумя сверхдержавами был построен на доктрине «взаимного гарантированного уничтожения», известной в западном мире как mutually assured destruction, сокращенно MAD. Совершенно неслучайно эта аббревиатура созвучна слову mad – сумасшедший: это была картина безумия, составленная из бесчисленных чудес инженерной мысли.

Только задумайтесь: сколько интеллекта, дисциплины, организаторского таланта было вложено в создание одной-единственной атомной бомбы! А теперь задумайтесь о безумии и глупости, толкающих сильных мира сего на производство тысяч и тысяч таких бомб – чтобы обречь миллионы простых людей на голод и нищету.

Ecce homo! Се человек!

2001: космическая одиссея безумия

Что, по-вашему, роднит эти четыре истории? Если вы не из тех чудаков, что приступают к книге, не взглянув на обложку, то наверняка догадываетесь, что правильный ответ так или иначе связан с логическими ошибками или риторическими уловками. Возможно, вы даже распознали конкретные виды этих уловок – например, ad hominem или ignoratio elenchi. Но основная причина кроется в другом: с их помощью я попытался рассмотреть под разными углами тему противоречий и двойственности. Сказать по правде, все вопросы, которые, возможно, возникли у вас при чтении этих историй, сводятся к одному: если человечество уверенно движется вперед, то почему люди топчутся на месте?

Для того чтобы самостоятельно оценить эти противоречия, эту двойственность, подойдите к зеркалу и взгляните на свое отражение. Вряд ли вы считаете человека, которого видите перед собой, дураком или сумасшедшим. Да, иногда он несет чушь, но в целом, конечно, наделен разумом и самоконтролем.

Человек управляет своим прошлым (извлекая уроки из собственных ошибок), настоящим (принимая решения и руководствуясь при этом свободной волей) и будущим (стратегически мысля).

Благодаря этим своим способностям он открыл университеты, чтобы проводить научные дебаты, сочинил конституции, чтобы выбирать правителей, расщепил атом, чтобы получить доступ к бесконечной энергии. Но если нет иного «я», то откуда столько противоречий? Кто эти дураки и сумасшедшие?

Некоторые из нас способны увидеть в зеркале не только одно-единственное лицо.

Пабло Пикассо. Голова мужчины 4 (1969)

За этим лицом – тот, кто прячется внутри вашей черепной коробки. Тот, кто был там задолго до вас. Путешественник во времени, который тысячелетиями вел борьбу за выживание в африканской саванне, а затем в один миг обнаружил себя в мегаполисе: он стоит на кассе в супермаркете, собираясь пробить пачку масла [19] . Он понимает, что это не его мир, но ничего не может поделать: его по-прежнему воодушевляют призывы вождей и убаюкивают рассказы жрецов, он все так же готов дать решительный отпор «чужакам».

А больше всего он боится, что есть и другая правда, что нет непогрешимых богов. Он жаждет постичь усложняющийся мир при помощи все более и более простых истин. В век знаний он стремится к блаженству неведения.

Нельзя сказать, что одна из этих личностей истинная, а вторая поддельная. Обе они – мы. Мы – трагические создания: еще не научившись договариваться с ближним, мы с помощью интернета подключились к целому миру; не успев познать себя, ринулись исследовать космос.

В оставшейся части главы мы разберем исторические корни взглядов человечества на себя – и, в частности, на это фундаментальное противоречие, заложенное в самой нашей природе.

Наше путешествие начнется с мифологических образов и продолжится их отражениями в литературе и кинематографе, а затем мы доберемся до современной психологической науки. К этому моменту темы, о которых мы до этого говорили разрозненно, соединятся в целостную модель, которую мы и рассмотрим параллельно с развитием теории эволюции. Наконец, с помощью либерализма и рационализма мы дойдем до исследований по поведенческой экономике XX века. Только после этого путешествия станет понятна истинная функция науки о логике. Вот тогда и будет иметь смысл попытка дать определение логическим ошибкам.