Шрифт:
За прошедшие годы предпринималось несколько массированных попыток ответить на поставленные вопросы, в частности в 1959–1960 году здесь, в работе нашей Комиссии [4] . Затем в 1975 году, опять же на заседаниях нашей Комиссии, я предпринял попытку еще раз сделать обзорный, обобщающий доклад на эту тему. Но в ходе самого доклада и дискуссий по нему было выявлено, что мы еще не можем не только ответить на эти вопросы, но и правильно организовать сам анализ и систематизацию накопленных проблем, представлений, знаний. И вот теперь, через четыре года, я делаю новую попытку как-то соорганизовать эту тему.
4
Имеется в виду Комиссия по логике и психологии мышления при Президиуме Общества психологов СССР (подробнее см.: Семенов И. Н. История и логика развития в России «Общества психологов» // Методология и история психологии. 2018. Вып. 2. С. 89–112).
Мне кажется, что за эти четыре года мы сумели пополнить те основные пункты, которых недоставало в 1975 году. Но я при этом понимаю, что эта задача остается невероятно сложной; вполне возможно, что мне так и не удастся привести все это к единому знаменателю. Сложной также и потому, что она предполагает обсуждение во многих разных планах – о чем я буду говорить дальше – и, следовательно, она очень объемна даже и в массиве тех представлений, которые здесь должны быть созданы и собраны в одно целое. И этим определяются, во всяком случае, мои ближайшие задачи.
Я попытаюсь, во-первых, задать то пространство, в котором, с моей точки зрения, эта тема может обсуждаться. Во-вторых, я попытаюсь использовать схему этого пространства в качестве некоторого организационного средства для того, чтобы распределить связки и области проблем и соотнести их друг с другом.
У меня будет довольно много разных смысловых кусков и частей, и я буду каждый раз выделять и четко фиксировать начало и конец каждой части обсуждения. Вы поймете дальше, почему я специально обращаю на это внимание, почему я стремлюсь так организовать само обсуждение. Это связано с принципиальной неоднородностью этих частей, и фиксация переходов из одного пространства в другое очень важна для понимания всего того, что будет происходить.
Итак, пункт первый: методологическая организация и системодеятельностный подход.
Хотя речь идет о построении теории мышления и проблемах организации этой работы, я тем не менее начинаю весь этот разговор не с понятия теории и не с понятия мышления, а именно с задания той «машины», или той формы организации мыслительной работы, в которую я включаю себя и в рамках которой я буду осуществлять все свои движения. При этом, как мне представляется, я реализую основной принцип деятельностного подхода. И вот эти две узловые точки, эти два пункта, требуют взаимного обсуждения: методологическая организация и системодеятельностный подход.
В принципе, к изучению мышления не обязательно подходить системодеятельностно. Можно подходить натуралистически, как это и делали многие исследователи, можно подходить эпистемологически и, соответственно, реализовывать такого рода подходы. Я же с самого начала объявляю, что я буду работать деятельностно, или системодеятельностно. Для того чтобы стало понятно, что это означает, я буду далее объяснять и задавать суть деятельностного подхода на оппозициях натуралистическому и эпистемологическому подходам.
Если мы подходим либо к исследованию мышления, либо к построению теории мышления натуралистически, то мы с самого начала полагаем, что нам противостоит определенный объект. В натуралистическом подходе это обычно объект изучения и одновременно объект практической деятельности, ибо суть натуралистического подхода состоит в том, что эти два объекта не различаются. В натуралистическом подходе не важно, какую деятельность я осуществляю или предполагаю осуществлять, важно, что существует этот объект, который остается одним и тем же, инвариантным. Этот объект остается не зависимым от того, как я к нему подхожу и какую деятельность по отношению к нему буду осуществлять, остается или должен оставаться в принципе одним и тем же в своих естественных, натуральных законах, проявлениях. И, следовательно, вся моя деятельность, какой бы она ни была: исследовательской, проектной, организационной, управленческой – какой угодно, – каждый раз должна приводить всегда к одному представлению объекта или строиться на одном и том же представлении объекта. Объект или представление об объекте остается тем инвариантом, который проходит через все и любые деятельности и, по сути дела, соорганизовывает сами эти деятельности между собой, или друг с другом.
Если бы я попробовал нарисовать основной схематизм натуралистического подхода на своем деятельностном языке, то я бы должен был нарисовать вот такое представление об объекте, а дальше какие-то системы деятельности, которые берут его с разных сторон (см. рис. 1)… Но при этом все они замкнуты на одном объекте и работают на нем и вокруг него. И этот объект не зависит от того, что мы делаем и как мы делаем.
Рис. 1
Эпистемологический подход отличается тем, что центрация работы – мышления или деятельности – производится не на объекте, а на знании об объекте. В этом смысле эпистемологический подход уже учитывает всю кантовскую критику и вообще существование критики в истории философии. И в этом смысле он учитывает достижения агностицизма, хотя это не значит, что он агностичен.
Эпистемологический подход исходит из того, что в нашей деятельности движется некоторое знание об объекте, и это знание всегда соотнесено с характером самой деятельности и определяется теми средствами, процедурами, которые используются в нашей мыслительной работе. Но центрация тем не менее производится не на самой деятельности, а на некоем представлении, или знании об объекте. Эти знания связаны с определенными типами деятельности, но, переходя из одной деятельности в другую, мы должны особым образом, по определенным правилам трансформировать сами эти знания. И, собственно, эпистемологический подход строит определенные формы, правила, технологии перехода от одного знания к другому, когда мы переходим из одной деятельности в другую: например, от исследования к проектированию, от проектирования к конструированию и т. д. Но движущимся образованием является именно представление, или знание, – развивающееся исторически или двигающееся по законам восхождения от абстрактного к конкретному, или от одностороннего к многостороннему представлению и т. д.