– А где ж его использовать-то можно? – удивилась Лири.

– Аконит-камень применяют в тюрьмах, когда необходимо временно заблокировать магию у преступника. Его добавляют в некоторые лекарства, правда, в микроскопических количествах. Сокровищницы, сейфы и хранилища часто делают с двойной защитой: магической и аконитовой. Используется этот камень и в военных целях. Он добывается только в нашем королевстве, поэтому другие государства вынуждены покупать его у нас.

– Так вот почему всех пустышек сгоняют в одно место! – воскликнул пораженно Вилли.

– Видимо, да. Ведь если бы власть захотела, уж нашла бы способ контролировать жизнь таких людей в обществе. Но прикрывшись заботой об остальных гражданах, король сделал пустышек рабами, вынужденными добывать камень в обмен на еду и вещи… Ужасно!

– Виль, а много в долине народу живет? – спросил Микки.

– Конрад сказал, что человек пятьдесят было в последний его приезд. У них мор какой-то случился, половину народа выкосило. Начальник гарнизона передавал им лекарства, что для воинов припасены, да только мало было и помогло не всем.

– Я не хочу туда, – у Лири задрожали губы, а глаза наполнились слезами.

Анника крепко прижала малышку к себе. Ей нечем было утешить и приободрить своих спутников. Если детей не убьет суровая природа, так надорвутся в скалах или умрут от болезней и недоедания. Она и сама все ближе подходила к плотной завесе, отделяющей мир живых от Туманного края.

Я хотела бы встретить гостью прошлого сна

Посидеть, чаю выпить и узнать, кто она.

Рассказать о беде и о горе своем.

Где привык быть один, мы бы были вдвоем.

Где-то нещадно надрывался телефон. Казалось, резкая мелодия падает с потолка, разбивается на сотни отдельных звуков и рассерженным роем впивается в несчастную больную голову. Вероника застонала и открыла глаза. Она лежала на полу около кровати, а мобильник бесновался на прикроватной тумбочке.

«Здесь разоряется младенец, но это не мой» – вспомнила девушка фразу из романа Ремарка «Три товарища». Как же я так умудрилась? Упала с кровати ночью и не проснулась даже. И голова раскалывается, видимо, ударилась.

С кряхтением и стонами удалось подняться на четвереньки. Отработанными движениями Ника подтянула к кровати деревянную лесенку с парой ступеней. Такие покупают в ванную комнату, чтобы малыши до раковины доставали. Сначала села на нижнюю ступеньку, опираясь руками, приподнялась выше. Сидя на второй ступеньке, переставила на первую ноги и, наконец, пересела на кровать. Сдвинулась в самый край, с трудом встала и замерла. Дверь в коридор была открыта и там, на полу, валялась трость.

Ноги дрогнули, и Ника плюхнулась обратно на смятую постель. В мозгу вспыхивали ночные воспоминания: гостиничный номер, светловолосая девушка, ее разговоры о потерянной магии и, главное, упоительное чувство сил и здоровья. Вспомнились ей и последние мгновения этого полусна. Вот она шагает в свою комнату, падает из-за вернувшейся слабости мышц и теряет сознание. А трость остается по ту сторону порога.

Телефон опять взорвался требовательной трелью и Вероника очнулась.

– Алло, мама? Как я рада тебя слышать! Да, Венька забегал, все привез, спасибо. Слушай, расскажи мне про старца, к которому ты на Свирь ездила. Очень уж интересный сбор он передал. Я вчера попробовала.

– Да что ж рассказать тебя, Верочка, – задумчиво сказала мама. – Мне про него баба Катя рассказала. Ей уж девяносто-семь в этом году стукнуло, а она, божий одуванчик, все в библиотеке работает. Говорит, из книг энергию черпает. Представляешь? Так, о чем это я? А, вот. Встретились мы с ней у подъезда, про тебя поговорили. Вот и присоветовала старца мне. Мол, живет в деревеньке, местных пользует, приезжим иногда совет дает, когда врачи лечить отказываются. Ну, я к нему и поехала. Фотографию твою взяла и диагноз, денег сняла побольше.

– Небось, прием у этого народного светила стоил как небольшая квартира? – хмыкнула Ника, почему-то почувствовав разочарование.

– Да ты послушай сначала, Фома неверующий! Он же ни копейки не взял. Все вздыхал, вздыхал, на фото твое глядя. Сказал, что ты уверенно идешь по дороге судьбы, но путь твой короток. Болезнь силы отбирает, и вылечить тебя он не в силах. Тут я, конечно, расстроилась, слезу пустила. Хоть и знаю все, но когда тебе прямо говорят, что кровиночке любимой недолго осталось, страшно это.