– Ты ещё и воин?

– Ты что, Роксанка, шутишь? – я выпил ещё. – Какой я, к чёрту, воин? Хочешь?

Я протянул ей бутылку, ведьма, к моему удивлению, выпила немного и почти не поморщилась.

– Я смотрю, ты на своих зельях натренированная. Так коньяк из горла пить.

– Зелья разные бывают. Некоторые очень противные. Эффект от них хорошо алкоголем снимается.

Роксанка ещё и колдырит. Урок мне совсем уж с улицы баб не приводить. Вообще какой-то сюр происходит, мало совместимый с реальностью.

– Пошли, посидим, Роксанка, чтоб не стоять. Я тебе расскажу, какой я воин.

С бутылкой я переместился на диван в гостиной. Роксана последовала за мной и села рядом.

Я армию уже несколько лет как не вспоминал ни разу. Многие мои знакомые из новых не знают про меня, что я служил. Из лексикона я давно словечки вытравил, “так точно” и остальное через слово не вставляю. Круг общения поменялся, редко когда заходит разговор.

– Наверное ты был плохой воин. Ратная служба дисциплинирует мужчину, закаляет в трудностях и…

– Иди ты, Роксанка, сразу к чёртовой матери. Ты как моя бабуля рассуждаешь. А я то думал, что она у меня умная женщина.

– И как я рассуждаю?

– Что стал дисциплинированным, возмужал и вот это всё, да? Я сейчас тебе секрет раскрою. Роксана, я, может, просто тупо вырос. Всё. Уходил в одном возрасте, вернулся в другом, – я ей для наглядности ещё что-то жестами показывал, расчерчивая ладонями пространство рядом с диваном.

– У меня для тебя, Роксанка, есть череда неслыханных историй.

Я ей рассказал, что как-то раз, когда к нам в часть приезжало начальство, захотелось ему, начальству, поохотиться. Ночью, естественное дело. И для этого дела нашли одну косулю и несколько человек духов. Хотя кто там нас за людей считал, о чём я? Погрузились мы на БТР. Начальство, изрядно залившее зенки, вооружилось пулемётом и поехали мы искать косуль в ночи. Нашли. А дальше начальство палило по этой косуле, а мы светили фонарями.

– Бедное животное, – прошептала Роксана.

– Да, Роксанка, чувствуешь себя как животное. Скотиной, как есть.

– Да нет, я про косулю.

– А что про косулю? – я непонимающе взглянул на ведьму. – С косулей как раз хорошо всё. Она убежала.

А мы вот никуда убежать не могли. Существовал ещё один вариант такой охоты, но я, хоть и пьяный, сообразил, что эта история для девушки, спокойно рубившей голубей, всё же будет жестковатой. Пьянел я стремительно. И чего меня так притянуло к этой бутылке внезапно?

– Есть у меня ещё история весёлая. Сдали нас как-то, ну типа в аренду, одному пчеловоду. Помогать ему на пасеке. Ульи таскать и вот это всё. Никого не… волновало, что про пчёл мы ни хрена не знаем. Выгрузили нас и сказали добираться своим ходом. А там километров пятьдесят по жаре. Короче, пошли мы на дорогу тормозить местных. И я тебе скажу, если у тебя в руках автомат, тормозят они сразу и сами. Но самое смешное, что мужик, который остановился, даже не удивился. Он знал, куда нас и к кому. А что удивляться ему, если воинская часть рядом. Смотрю, Роксанка, не впечатляют тебя мои истории? – так что эту череду рассказов надо бы заканчивать. – Знаешь, что мою бабулю впечатлило, когда я в первый раз на побывку приехал? Как я картошку научился чистить, чтоб кожуру снимать тоненько. Бабуля в восторге была!

Мыть полы, застелить койку, чтоб не было ни складочки и чистить картошку. Самые нужные навыки для мужчины.

– Реально, Роксанка, картошку я чищу божественно. А что ты так далеко сидишь? – я протянул ей руку. – Иди ко мне, Роксанка. Время есть ещё. Поваляемся. Я к тебе приставать не буду, мне лениво, – скорее всего я вру безбожно, но лениво всё, действительно. – Иди, не бойся.

– Тебе протрезветь надо, – Роксана с дивана не встала, и впрямь подсела поближе. Я её приобнял, завалившись с ней сидящей, рядом. Она высвободилась, но отталкивать меня не стала. Интересно, что у неё под этим балахоном? Кто их разберёт, сектантов, что они носят? Но не голая ведь она под ним? Бельё вроде прощупывается.

– Все твои мысли как на ладони, – Роксана, кажется, решила меня смутить.

– Да я тебе и так их расскажу, свои мысли. Мне вот интересно, – я ухватился за ткань её одеяния, – что вы под такими балахонами носите? Ты ведь под ним не голая сидишь?

– Конечно не голая! – Роксана вспыхнула и откинула мою руку. – Я в нательной сорочке!

– А как она выглядит, эта сорочка?

Роксана, видимо, не посчитала нужным отвечать и попыталась испепелить меня взглядом.

– Я спрашиваю, чтобы понять, тебе и бельё тоже надо будет покупать?

– Тебе протрезветь надо, – повторила ведьма, отбиваясь.

– Да зачем, Роксанка? Я и так не жадный, а пьяный вообще страшно щедрый! Накупим тебе всего… что вы там женщины любите! – я изобразил в воздухе всеохватывающий жест рукой.

– Протрезвей! – вдруг приказывает мне Роксана, сложив ладони у меня на лице и заглядывая в глаза. – Сейчас же!

И я протрезвел.

– Как это вообще возможно? – я смотрел на бутылку и понимал, что больше склонен верить своим глазам, чем самочувствию. Я трезв. Но я вижу, сколько там отпито, и этот алкоголь не мог просто испариться.