Свейт мягко опустился на снег рядом с ним. На этот раз он и не подумал лечь. Но крылья исчезли, и я кое-как сползла со спины пса. Куратор наградил меня холодным взглядом. Я уже открыла рот, чтобы приветствовать его и начать каяться, как Свейт ни с того ни с сего толкнул меня носом в спину. Да так сильно, что я едва не врезалась носом в грудь Ледяного.

К счастью, куратор поймал меня за плечо и помог устоять на ногах. Я пробормотала благодарность. И тут обратила внимание на лица парней.

Меня ждала череда открытых ртов и выпученных глаз. Ледяной покосился на них и приказал:

– Молчите об этом.

Все тут же стали необычайно серьезными. Я начала подозревать, что куратора тут едва ли не боготворят. Во всяком случае, на лицах моих одногруппников было написано, что они унесут эту тайну с собой в могилу. Какую именно тайну, кстати? Неужели…

Додумать мне не дали. Над головой раздался холодный голос:

– Анна, что я приказал тебе сделать вчера вечером?

Я подняла глаза на Ледяного и начала вспоминать. Но вместо этого думала только о том, как же сказать ему про меч. Точнее, про его отсутствие.

Учитель не выдержал и напомнил:

– Книга, Анна. Свод правил. Ты должна была прочесть его к утру. Ты это сделала? Вижу, что нет.

– Не совсем, – честно ответила я. – Но думаю, что уловила суть.

Куратор вскинул бровь и спросил:

– И в чем же она заключается?

– В Академии разрешено учиться, тренироваться, иногда есть неизвестную гадость и спать. Все остальное запрещено.

Со стороны парней донесся сдавленный всхлип. Кажется, он принадлежал Эйнару. Ох, как всегда, язык мой – враг мой…

Синие глаза куратора сверкнули, но заговорил он также спокойно и холодно:

– Если бы ты прочла книгу, то смогла бы запомнить первое и самое главное правило, которому учат адептов. Озвучь его для своей новой одногруппницы, Чейн.

Тот самый блондин, который говорил со мной вчера в казарме, шагнул вперед и бодро отрапортовал:

– Никогда не приближаться к чужому байлангу, если рядом нет хозяина.

Я вздохнула и не стала отпираться. Снова вляпалась, кто бы сомневался. Я оглянулась на пса и поинтересовалась:

– И какое за это полагается наказание?

– Растерзание, – тихо сказал Эйнар и получил убийственный взгляд куратора.

Ледяной сложил руки на груди и постановил:

– Для начала – смена по уборке лестницы и переписывание всего раздела правил для адептов. Раз не хотите читать, будете писать. Говорят, так легче запомнить.

Изверг! Но спорить я не стала. Не будем давать лишний повод для наказаний, у него и так сейчас еще один появится…

Куратор словно прочитал мои мысли и спросил:

– Где твой меч? Сигмунд сказал, что ты отправилась за ним.

Я промямлила, старательно пряча глаза:

– Понимаете, возникла одна проблема… Я забыла его дома.

Точнее, мне в этом помогли, но кому это интересно? На поле какое-то время царила тишина, нарушаемая лишь свистом ветра.

– То есть у тебя нет оружия? – уточнил Ледяной, и я покаянно кивнула.

В строю раздалась пара смешков, но еще один взгляд куратора заставил адептов умолкнуть. После этого он приказал:

– Клинки в боевую готовность. Повторяем основные управляющие жесты. Анна, следуй за мной.

С этими словами он развернулся и пошел прочь. Я шагала следом и гадала, что меня теперь ждет.

Когда мы обогнули Лунный корпус, куратор, наконец, остановился. Я снова едва не влетела ему в спину. Оказалось, Свейт шагает за мной. И в последний момент пес не успел затормозить и толкнул меня широкой грудью. Вестейн вовремя обернулся и поймал меня за плечо. А затем перевел взгляд на байланга и холодно приказал:

– Свейт, домой.

Пес виновато вздохнул и потрусил в сторону. Я проводила его взглядом и только после этого поняла, что пальцы Ледяного продолжают сжимать мое плечо. Я многозначительно шевельнула им, намекая, что уже крепко стою на ногах. Но куратор не отпускал. Синие глаза требовательно смотрели на меня. А затем он спросил:

– О чем я сказал тебе вчера, когда дал это?

Ледяной указал на край черной повязки, выглядывающий из-под моего рукава. Я покопалась в памяти и предположила:

– Никому не рассказывать? Но разве я…

– Ты не только рассказала, но и показала. Всем, – отрезал он.

– Ничего подобного! – возмутилась я. – Когда?..

– Сейчас. Тем, что подошла к Свейту, – холодно пояснил он. – Байланги признают только одного человека – своего хозяина.

Я отступила на шаг и скрестила руки на груди. А затем саркастично намекнула: