— Игорь! — мужчина не успевает спокойно выйти из машины, как я набрасываюсь на него с объятиями.

— Ох, Нина, осторожнее. На улице скользко, — восклицает мужчина, аккуратно придерживая в одной руке меня, а в другой — пышный букет моих любимых пионовидных роз.

— Где ты был? — спрашиваю немного жалобно, когда мы оба оказываемся в теплой прихожей. Приходится отойти от мужа, чтобы он мог раздеться.

— Поставщики… — произносит раздраженно мой Игорь, — Договаривались с ними на пять часов, в итоге привезли новое оборудование только в семь. Пока разгружали, пока мы все проверяли с коллегами… В общем, пришлось задержаться, — виновато смотрит на меня.

— А телефон?

— Забыл в кабинете. Ну ты чего, Нинуль. В первый раз что ли такой случается?

— Да, ты прав, — уже спокойно отвечаю я.

— Пошли скорее ужинать и в спальню. Я ужасно голодный! — только голод в его голосе и глазах точно не из-за рыбы в духовке. Я знаю этот взгляд.

— Пошли…А Яна? Уроки? — вовремя вспоминаю о дочери. Она давно уже сделала все домашнее задание, и я даже успела частично проверить его, но Игорь всегда перепроверял и находил кучу новых ошибок, иногда заставляя ребенка переписывать упражнения.

— Не сегодня, — бросает он, и такое настроение непривычно для меня, но я незамедлительно следую за мужем на кухню.

— Рыба потрясающая, — Игорь одаривает меня очередным комплиментом.

— Ты какой-то другой сегодня, — отмечаю я и делаю небольшой глоток белого вина.

— Какой? — хитро прищуривается мужчина.

— Слишком веселый и озабоченный.

И в доказательство последнего чувствую, как горячая ладонь мужа в который раз гладит мою ногу, не забывая залезть под платье.

— Просто ты сегодня особенная, такая…

Договорить нам не дают. Через секунду весь первый этаж дома заполняет звук дверного звонка.

Кто это может быть в такой час?

Я не успеваю никак среагировать, как Игорь первый бежит к домофону. Быстро следую за ним, удивленная такой реакцией.

На экране устройства отображается мужчина в форме, и позади него стоят еще несколько таких мужчин.

Это полиция…

— Оставайся дома, — строго приказывает муж, накидывает на себя пальто и выходит на улицу.

Я, конечно же, не слушаюсь и тоже наспех одеваюсь, чтобы пойти за Игорем. Погода в ноябре уже мало напоминает золотую осень, поэтому на меня тут же обрушивается морозный ветер.

— Игорь Владимирович Литвин? — сурово спрашивает мужчина в форме. Похоже, что он тут главный.

Пока он представляется, показывает документы и какой-то листок с печатями, я успеваю рассмотреть улицу. У нашего дома стоит сразу несколько полицейских машин с мигалками. И этот давящий синий свет от них озаряет всю округу.

Соседи тоже здесь. Никто не хочет пропустить такое шоу.

— Да, это я, — спокойно отвечает муж.

— Вы подозреваетесь в убийстве Юлии Алексеевны Рудиной. Прошу не оказывать сопротивления и проехать с нами.

В убийстве? Юли Рудиной…

— Подождите! Игорь, что происходит? — в панике начинаю кричать и цепляюсь за руку мужа, пока оперативник пытается надеть на него наручники.

Какое еще убийство? Мой муж никак не связан с этим.

— Нина, все будет хорошо. Это не я, — и во взгляде любимого столько боли, — Верь только мне, слышишь?

Нам больше не дают договорить. Без документов и вещей, в домашних тапочках, моего мужа грубо сажают в машину на глазах у всего поселка.

— Мам, мамааа, — сквозь сон слышу растерянный голос дочери, — Мамаа, а где папа?

Я бы тоже хотела знать, где папа, но за ночь мне не удалось ни до кого дозвониться или списаться. Заместитель Игоря не отвечал, его секретарь что-то сонно пробурчала и бросила трубку. Свекрови я не осмелилась звонить с такой новостью, но все же отправила смс, чтобы утром она сама мне перезвонила.

Вчера из-за паники я даже не спросила у следователя, куда повезут мужа. Я лишь глупо смотрела, как Игоря сажают в машину и позорно, как настоящего преступника, увозят от меня.

Но он не преступник, я в этом не сомневаюсь ни секунды.

Да, Игорь иногда чересчур строгий и педантичный, но, чтобы обидеть человека, вступить с кем-то в перепалку, тем более с женщиной, это невозможно.

— Яночка, иди к себе в комнату, — отвечаю дочери, пытаясь привести в порядок смятое платье, — Папа рано уехал на работу.