Регина «наломала немало дров» в своем стремлении стать любимой и нужной для человека, который этого совсем не заслуживал.

Это она придумала брата Юли Рудиной, наняв только что освободившегося зэка. Это она подставила меня и хотела посадить вместо Игоря.

Но, в конечном итоге, это она дала основные показания против него. За активную помощь следствию и благодаря великолепной работе адвоката на женщину не стали заводить никакое дело, выписав ее из сообщников.

Я простила Регину. Не сразу, но простила, потому что, если держаться за прошлое, ты никогда не начнешь жизнь заново. Груз из обид и претензий все время будет тянуть тебя назад.

Рудина Юлия Алексеевна, любимая мама и дочь

Убираю завядший букет с могилы Юли и кладу на его место свежие цветы. В этот раз мой выбор пал на ромашки, потому что лето — их время.

— Нина, подай мне, пожалуйста, перчатки из пакета.

— Да, сейчас, — тянусь к лавочке, где оставила пакет с вещами, и вынимаю новую пару рабочих перчаток.

Мама Юли тоже здесь, вместе со мной пришла на кладбище и старательно расчищает могилу от сорняков. Она держится, живет ради внука, но с трудом осознает, что ее дочери больше нет.

Мы смогли найти общий язык, пусть и спустя несколько попыток, но я не сдалась и сделала все, чтобы сын Юли ни в чем не нуждался.

Для этого продала клинику Игоря, наш дом и практически все ценные вещи. Так было правильно, и Яна, моя самая лучшая девочка, полностью поддержала меня.

Наверное, даже в своем возрасте она понимала, что эти деньги, ради которых Игорь готов был убивать, должны пойти на что-то доброе.

— Ох, Юленька, — сдерживая слезы, шепчет ее мама, — Твоего убийцу посадили, дали пятнадцать лет за все. Чтобы ты могла спокойно спать и не переживать за нас.

Отворачиваюсь от нее и прячу свои слезы.

Не умею разговаривать с умершими. Наверное, в этом виновато мое медицинское образование, где нам внушали, что загробной жизни не существует.

Поэтому молча помогаю, мою и подкрашиваю ограду. И только под конец решаюсь посмотреть на фотографию Юли.

— Спасибо, — произношу одними губами.

Часть 3. Начать сначала

7 декабря, спустя три года после основных событий

— Нина Леонидовна, там к вам прорывается какой-то папаша, — передает старшая медсестра поликлиники, где я работаю педиатром, — Без ребенка и без карточки. Ну что за люди? — возмущается женщина, — Пускать его? Больно прыткий.

— Пускайте, — со вздохом отвечаю.

Прием пациентов давно завершился, но всегда находятся сумасшедшие родители, для которых график работы врача — что-то несуществующее.

Убираю бумажки с историями болезней сегодняшних пациентов и внимательно смотрю на дверь. Медсестра уходит в регистратуру, и вместо нее появляется Глеб.

— А ты почему здесь? — удивляюсь.

Что у нас с Глебом? Сначала все было очень сложно.

Больница, суды, депрессия и терапия с приемом антидепрессантов — я собирала себя по крупицам, но этот мужчина все равно был рядом.

Как друг, без требований большего, оберегая и постепенно вытаскивая меня из болота. Он заменил Яне отца, учил с ней уроки и ходил на родительские собрания, пока я погрузилась с головой в учебу.

Он делал мне предложение десятки раз и стойко переносил отказы. Потому что я не была готова к новому замужеству.

Казалось, что штамп в паспорте откатит меня назад. И Глеб понимал мои страхи, но не сдавался.

— Пришел узнать, как себя чувствует мой ребенок, — то ли с претензией, то ли с весельем отвечает мужчина.

— Все в порядке? Головой не ударился?

— Я-то в порядке, а вот ты ничего не хочешь мне сказать?

— Нет, — не понимаю, о чем он.

— Я нашел тест в мусорке, Нин.

Тест… Точно.

Меня начало мутить еще неделю назад, но руки дошли до теста только сегодня.

Две полоски. Однако они ничего не значат, пока я не схожу на УЗИ.

— Ты же знаешь, пока гинеколог не подтвердит мою беременность, нельзя полагаться полностью на тест. Он может быть ошибочным, — пытаюсь объяснить Глебу простую истину женского организма.

Но он не слушает меня, достает что-то из заднего кармана и встает на оба колена.

— Нина…

— Надо на одно колено вставать, когда делаешь предложение, — начинаю почему-то хихикать над ним.

— Да, точно, — еще больше теряется мужчина и спешно встает на одно колено, — Ты выйдешь за меня? Точнее не так… Ты выйдешь за меня без всяких знаков вопроса!

— Выйду-выйду, — качаю головой, — Куда я денусь от тебя, мерзавец.

— Никуда, — соглашается он и дрожащими руками надевает кольцо на мой безымянный палец.