В пустом атташе-кейсе была обнаружена квитанция на чистку пальто из барашка, выписанная неделей ранее – в субботу, 19 февраля – химчисткой в г. Рейгейте.

Сержант Хеслин, разумеется, не мог должным образом оценить ценность для следствия найденных вещей, а потому доложил обо всём увиденном своему начальнику – старшему инспектору Шелли Сименсу. Последний распорядился выставить охрану возле флигеля, изъять для микроскопического анализа пригодные для этого личные вещи и позвонил в Лондон сержанту Ламбоурн.

Но и сержант Ламбоурн, и инспектор Сименс знали, что обязательно следует поинтересоваться вещью, сданной в чистку в Рейгейте.

На следующий день барашковое пальто было получено по квитанции Хейга полицейским в штатском. В заявлении на розыск исчезнувшей Оливии Дюран-Декон было указано, что в последний день женщина вышла из гостиницы в пальто, отороченном мехом барашка.

На этой фотографии Дюран-Декон можно видеть каракулевый воротник того самого пальто, в котором пропавшую женщину видели в последний раз.

Потому в то же самое воскресенье его предъявили для опознания обслуживающему персоналу «Онслоу карт хоутел». Пальто было опознано. С этого момента Ламбоурн более не сомневалась: Джон Хейг причастен к исчезновению Дюран-Декон. Вопрос сводился к тому, как юридически корректно доказать это. Ибо осмотр флигеля в Кроли, напомним, проводился без ордера и легендировался как часть пожарной инспекции.

Последовало обращение к прокурору [в те годы в Великобритании работников этого ведомства именовали «адвокатами Короны»] за санкцией на обыск номера Дюран-Декон, личных вещей пропавшей женщины, а также флигеля, арендованного Джоном Холмсом в Кроли. Прокурор в свою очередь обратился в суд, представив соответствующую мотивировочную часть. Ордер был получен вечером в воскресенье 27 февраля 1949 г., и обыски как в гостинице, так и в Кроли было решено провести на следующий день, т.е. в понедельник.

Кроме того, сержант Ламбоурн сделала в воскресенье ещё одно очень важное дело: она официально передала в прессу информацию об исчезновении Оливии Дюран-Декон. Вечерние воскресные газеты сообщили лондонцам обстоятельства расследования в самых общих чертах. Во всяком случае в этих первых репортажах ничего не говорилось ни о двухэтажном флигеле в г. Крэвли, ни о находке барашкового пальто… Зато, выполняя пожелание сержанта, газеты поместили фотографии Джона Хейга и Констанс Лейн, заявивших полиции о пропаже соседки по пансиону. Хейга никто ни в чём не обвинял, напротив – репортёры отмечали проявленные им бдительность и высокую гражданскую ответственность.

Разумеется, вся эта комедия была затеяна сержантом Ламбоурн с единственной целью: растиражировать фотографии Хейга в надежде, что найдутся люди, способные внести ясность в проделки этого джентльмена, с каждым часом вызывавшего всё большие подозрения сыщиков.

Расчёт на опознание оправдался даже быстрее, чем рассчитывали полицейские.

Ещё до полудня понедельника в полицейское управление района Челси поступило сообщение о том, что некий ювелир опознал на газетных фотографиях Джона Хейга и готов сделать некое важное заявление, касающееся проводимых полицией розысков. Поскольку сержанта Ламбоурн на месте не оказалось – она занималась обыском номера Дюран-Декон в гостинице – ювелиром занялся инспектор Саймс.

Заявитель – лицензированный ювелир и оценщик по фамилии Булл, владелец ломбарда – рассказал следующую историю: в субботу 19 февраля 1949 г. мужчина, назвавшийся Джоном Хейгом, принёс ему на оценку некоторые женские ювелирные изделия. Булл сделал оценку возможному закладу, которая, видимо, клиента не устроила. Но уже 22 февраля тот же мужчина опять явился к нему и предложил в заклад те же самые вещи, правда, уже без дамских часиков, которые были у него на руках за три дня перед тем. Ювелир сделал вид, что не узнал визитёра, и тот при оформлении закладных документов назвал себя иначе, нежели в первый раз. Теперь он именовал себя не Хейгом, а Маклином. Едва клиент удалился, оставив вещи в залог и получив на руки 131 фунт стерлингов, как Булл бросился проверять указанный Хейгом-Маклином адрес и телефон. Как нетрудно догадаться, и номер телефона, и адрес проживания, и фамилия клиента оказались вымышлены! Поэтому, когда ювелир увидел знакомое лицо в репортажах криминальной хроники, он почёл своей прямой обязанностью информировать полицию о том, что заявитель в деле об исчезновении женщины сдал в ломбард после её исчезновения женские украшения.

Инспектор Саймс заявил Буллу, что в интересах дела драгоценности требуется конфисковать, и для этого проехал в ломбард ювелира, где и оформил должным образом изъятие.

В это же самое время проходил обыск в «Онслоу карт хоутел». В номере, принадлежавшем Дюран-Декон, были найдены кусочки ткани и меха, которые указывали на то, что их использовали для латания одежды. На пальто, изъятом в химчистке, были заметны следы аккуратной реставрации; его обладательница явно была женщиной рачительной, бережливой. Дабы убедиться в том, что пальто из химчистки принадлежит именно Оливии Дюран-Декон, обнаруженные кусочки каракуля и драпа изъяли для проведения сравнительного анализа волокон. Но следует сказать, что к тому моменту уже никто из полицейских почти не сомневался в том, чья именно вещь была сдана на чистку в г. Рейгейте. Когда же стало известно о заявлении ювелира Булла, полицейские решили, что медлить с допросом Хейга далее не следует. Детектив Вебб, присутствовавший при обыске, был послан за Хейгом, проживавшем в №404.

Постучав в дверь, Вебб вежливо попросил Хейга одеться, дабы проехать вместе с ним в полицейское управление для уточнения некоторых деталей сделанного ранее заявления. Хейг демонстрировал стремление помочь полиции: «Конечно! – воскликнул он с совершенно неуместной в ту минуту патетикой. – Я буду делать всё, чтобы помочь Вам, Вы же это знаете!» Он прямо-таки излучал доброжелательное внимание и явно пытался казаться наивнее, нежели был на самом деле.

Хейг изображал из себя эдакого лучезарного прекраснодушного джентльмена, готового всегда и во всём помогать окружающим и уж тем более полиции! Однако он явно переигрывал и его демонстративные простота и дружелюбие никого из сотрудников полиции обмануть не могли.