В четвертую комнату вселили Эсту Бирк. Старшая дочь многочадного северного барона отличалась высоким ростом, приятными округлостями и практически белыми, как чесаный лен, волосами. Свой досуг девушка занимала книгой. Точнее, служанка читала ей вслух, а сама баронесса плела кожаный пояс и комментировала чтение.

Прислушавшись, Лэйван усмехнулся – у девушки было едкое, почти мужское чувство юмора и весьма толковая голова. Недурных невест подобрала ему мать-магия!

Таамерия – еще одна дочь графа – развлекалась тем, что шпыняла свою служанку. Та, очевидно, привыкла к такому обращению и не особо реагировала. Девица маялась скукой и в итоге принялась швырять в служанку виноградины из корзинки с фруктами, присланной в комнату ее величеством. Страшный принц поморщился – нет, видимо, Мать-магия выбирала ему невест не за характер!

В шестой комнате терпко пахло благовониями, так что Лэйван едва не закашлялся и не выдал себя. Тоненькая брюнетка с золотистой кожей… танцевала. Коротенькая кофточка, полупрозрачные шаровары, браслеты с бубенцами на босых ногах – Лэйван не мог отвести от них взгляд. Интимности добавлял красноватый свет ламп, накрытых шалями, и ритмичный шелест небольшого барабана. Наконец Лорея, так звали южанку, остановилась, выпрямилась и спросила смуглую женщину, завернутую в кусок ткани:

– Зарита, как у меня получается?

– Неплохо, госпожа, но вот здесь нужно сильнее вытягивать ногу, а «крыло бабочки» изображать легче!

С этими словами невысокая, крепкого сложения женщина легко и красиво повторила несколько движений, так что Лэйван, не лишенный чувства прекрасного, залюбовался. Да, эта невеста тоже была хороша. Изысканно-тонкая, гибкая, вот только эти благовония… Прижав к лицу платок, принц быстро выбрался из стены и отправился в свои покои. Ему предстояла длинная ночь – невесты кружились в воображении, и он никак не мог решить – которая ему нравится больше всех?

На следующий день прибыли еще две девушки. Осахина – дочь торговца из провинциального городка, сдобная и мягкая, как булочка. И рыжая, как яростное пламя, Кейта – дочь фермера из западных провинций.

Робеющих девушек встретили и проводили в отдельное крыло. Принц наблюдал за невестами с галереи и откровенно им сочувствовал. Робкую Осахину все смущало, а Кейта смотрела на мир слишком хмуро, неловко потирая крепкие, мозолистые ладошки.

Ее величество решила, что девушкам нечего бездельничать в ожидании соперниц, и усадила их в розарии. Всем подали чай и сладости, дуэньи и фрейлины начали проверять знание этикета, а художник неспешно делал наброски невест для открыток и газетных статей.

Принц поприсутствовал и на этом мероприятии. Живые растения немного маскировали его силу, так что он переоделся в садовника и кружил рядом с беседкой, подстригая траву. Увы, его попытки лучше узнать невест были бесполезны. Девушки стеснялись, смущались, вели себя скованно, а язвительность фрейлин, вынужденных общаться «с этими провинциальными простушками», только подливала масла в огонь.

В конце концов яростная Кейта вскочила и высказалась в том духе, что никогда не была кокетливой барышней и не станет, но оно и к лучшему, потому как в этаком клубке змей ей делать нечего – и ушла в свою комнату.

Узнав о происшествии, старшая статс-дама сама навестила претендентку и доложила ее величеству:

– Моя королева, прошу прощения, но девушка права, – леди Палмериз потупилась, – она не собиралась на этот отбор, ее привезли почти силой, выполняя распоряжение его величества. Замуж за принца она не желает, у нее есть жених, а леди Корвиз и леди Дэйен слишком увлеклись своими совершенствами…

Леди Палмериз, конечно, смягчила грубую речь простолюдинки, но не могла с нею не согласиться. Девчонка была яркой, полной жизненной силы и привлекательной. Юные аристократки позавидовали ее яркости и постарались очернить все, что делало эту девушку особенной. Они назвали вульгарным рыжий цвет волос, немодными – веснушки, ужасающими – крепкие горячие ладошки, покрасневшие от ежедневных трудов, и безобразными – большие ноги Кейты.

Но леди Палмериз жила на свете долго и знала, что все недостатки этой девушки могут сделать ее весьма интересной для мужчины. Кожу рук можно смягчить, волосы уложить в красивую прическу, а силу духа и прямоту сделать пикантной изюминкой. А уж полное равнодушие дочери фермера к окружающей ее роскоши… Девчонка прекрасно знала, чего стоят все дворцовые удобства, и не питала иллюзий. Статс-даме даже понравилась ее уверенность в себе и четкое понимание – ей здесь не рады, но и она не обязана.

– Разве мы можем удерживать столь совершенных леди в миру? – грустно сказала ее величество. – Леди Арвиз, прошу вас, приготовьте приказ. Леди Корвиз и леди Дэйен отправляются в Северную обитель для упражнений в смирении. Я сама напишу матушке-настоятельнице просьбу помочь двум этим леди не потерять ни капли совершенства. Через год я разрешу дамам вернуться ко двору, чтобы узнать, пошла ли им на пользу Северная обитель!

Секретарь и статс-дама присели в реверансах. Ее величество редко гневалась, но уж если такое случалось, то придворные опасались ее куда больше, чем короля. Его величество в гневе мог посадить провинившегося в тюрьму или услать на службу в дальний гарнизон – но и там люди живут. А королева всегда выбирала наказание «для перевоспитания», и нередко жертвы ее гнева никогда больше не появлялись при дворе. Или появлялись в совсем другом статусе, вызывая у окружающих легкую дрожь.