За столом внизу сейчас сидели трое. В двоих я узнал замаскированные магией физиономии Хиггенса и Брокхерста. Третий сидел, сгорбившись, спиной ко мне, и я не мог разглядеть его лица.

Я уже подумывал о том, не переместиться ли мне на другую позицию, чтобы улучшить обзор, когда вошел четвертый – с подносом, на котором стоял огромный кувшин с вином и множество пыльных бутылок.

– Пьем за счет заведения, ребята! – весело усмехнулся вошедший. – За счет старины Иштвана.

Иштван! Неужели это Иштван?

В дородной фигуре этого четвертого, похоже, не было ничего угрожающего, чего я ожидал от потенциального властелина измерений.

Я быстро проверил его на наличие магической ауры. Ее не было! Это была не маскировка, а его обычная внешность. Я внимательно его рассмотрел.

Он был высок, но полнота отвлекала внимание от его роста. У него были длинные седые волосы и длинная белая борода, почти полностью закрывавшая грудь. Блестящие глаза на широком лице, к которому как будто навсегда прилипла улыбка. Красный нос и такие же щеки, хотя я и не мог сказать, от пьянства или от смеха.

Неужели это та самая злобная личность, наводившая на меня ужас все эти недели? Он выглядел именно тем, кем, по словам Куигли, он был… безобидным старым трактирщиком.

Мое внимание привлекло движение в дальнем конце мезонина. Танда! Она присела, прячась за перилами. Я же был на другой стороне лестницы и поначалу решил, что она просто плавно приняла сидячее положение. Затем она посмотрела в мою сторону и снова осторожно помахала рукой. Тогда я понял: она пытается привлечь мое внимание.

Я помахал в ответ, и она, похоже, это заметила, поскольку перестала подавать знаки и перешла к другим действиями. Украдкой взглянув на сидевших за столом, чтобы убедиться, что за ней не следят, Танда начала странную пантомиму.

Сначала она сделала несколько жестов вокруг лба, затем настойчиво указала пальцем себе за спину. Я ничего не понял и покачал головой, давая ей это понять.

Она повторила жесты более выразительно, и на сей раз до меня дошло, что она в самом деле указывала вниз и за спину. Конюшня! Все дело в конюшне.

Но что именно?

Я вновь задумался о ее первом жесте. Похоже, она стучала себя по лбу. Что-то ударило ее в конюшне? Она там кого-то убила?

Я снова покачал головой. Она в отчаянии оскалила зубы.

– Хозяин! – проревел чей-то голос.

От неожиданности я подпрыгнул на целый фут.

В дверь только что ввалились Ааз и Куигли. Что бы Танда ни пыталась мне сказать, ее словам придется подождать. Наша атака началась.

– Два кувшина твоего лучшего вина… и пошли кого-нибудь напоить моего единорога.

Разумеется, говорил только Ааз. Было решено, что он возьмет на себя инициативу в разговоре. Куигли был этому не слишком рад, но в конце концов согласился говорить лишь в случае крайней необходимости.

Их приход на удивление мало впечатлил собравшихся внизу. Более того, Иштван был единственным, кто хотя бы посмотрел в их сторону.

– Заходите, заходите, господа! – улыбнулся он, широко раскинув в знак приветствия руки. – Мы ждали вас!

– Неужели? – выпалил Куигли, повторяя мои мысли.

– Ну разумеется! Вам лучше не пытаться обмануть старого Иштвана. – Он с притворной строгостью погрозил им пальцем. – Как нам только что сообщил… о, извини. Я еще не познакомил вас со своим новым агентом по закупкам.

– Мы знакомы, – раздался голос сгорбленной фигуры, когда та повернулась к ним лицом.

Фрумпель!

Так вот что Танда пыталась мне сказать! Боевой единорог, настоящий единорог Куигли, находился в конюшне. Несмотря на всю нашу спешку, Фрумпель прибыл сюда раньше нас.

– Кто ты? – спросил Куигли, глядя на девола.

По какой-то причине, услышав эти слова, Иштван разразился хохотом.

– Представляю, как мы повеселимся сегодня днем!

Он рассеянно махнул рукой, и дверь гостиницы захлопнулась. Позади меня внезапно послышался глухой лязг, и я понял, что двери комнаты запираются сами собой. Мы были запечатаны! Все мы.

– Я так здорово не проводил время с тех пор, как занимался любовью со своей неделю как умершей сестрой.

Голос Иштвана все еще был весел, но он вызвал во мне ледяную нотку страха. Я понял: он не только могущественный маг, но и сущий безумец.