На мгновение мне показалось, что я лишился сознания — так сильно накатила новая волна боли. Словно мне разрезали живот, вывалили внутренности, а следом все затолкали обратно.

Очнулся я на полу — мокрый как мышь и в окружении всех домочадцев. Включая Алену с занесенным молотком. Это она меня собиралась им оприходовать, что ли?

— Матвей, ты как? — спросила приспешница.

Что интересно, на ее лице не было ни тени усмешки. Более того, она выглядела искренне встревоженной. Даже сильнее, чем когда открыла кастрюлю и обнаружила там подложенную Митей дохлую мышь.

— Дяденька, мы услышали, как ты кричишь, — не дал мне ответить на заданный вопрос лесной черт, — Очень страшно.

По законам жанра теперь должен был что-то сказать и бес. Но он стоял в стороне, будто бы даже обиженно закусив губу с глазами, полными слез.

— Гриша, ты чего? — удивился я, поднимаясь и вытирая пот со лба.

— А ты чего это удумал, помирать, да?! — закричал он. — Мало я настрадался, натерпелся. Только вроде привык к рубежнику, а он того…

— Ничего я не того, у меня и девушка была… или есть. Нет, все-таки была. Я к тому, что ничего серьезного, просто кошмар.

— Врешь! — почти одновременно заявили Алена с Гришей.

Митя будто бы тоже хотел что-то сказать, и лишь природная скромность не позволила ему это сделать. Но по всей видимости, черт поддерживал озвученное товарищами заявление. Когда только все спеться успели?

— Это все очень сложно, — сказал я. — Но я над этим работаю. И когда мы разберемся с той хренью в пещере, то выйдем на финишную прямую.

— Какой хренью? В какой пещере? — залепетала Алена. И тут ее глаза округлились. — В той самой пещере?! Нет, это без меня!!!

Фух, слава богу, а то мне начало казаться, что приспешницу подменили. После истории с перевертышем я бы уже ничем не удивился.

— Потом поговорим, — сказал я уклончиво.

— Никаких потом, все, это мое окончательное решение! — отрезала Алена. — Если у тебя с головой беда, то я не самоубийца. Все, спокойной ночи.

Следом почему-то с виноватым видом вышел и Митя. Разве что бес не торопился покидать комнату, будто опасался, что я сразу захочу сыграть в ящик.

— Гриша, — присел я на корточки, чтобы быть на одном с ним уровне. Вроде так учили в какой-то книге разговаривать с детьми. — Я тебе обещаю, что сделаю все, чтобы не умереть в ближайшее время. И я… тоже вроде как привык к тебе.

— Ладно, хватит тут сопли сахарные разводить. Нормально с тобой все и хорошо. Просто я немного испугался. Не за тебя, за хист. Я же с ним вроде как связан. Иначе пришлось бы опять кого-то искать. Ладно, пойду я, дел невпроворот.

Причем говорил он это все глядя не глаза, а куда-то в сторону. А его щеки постепенно пунцовели. Да, понимаю, у мужиков сложно с выражением эмоций. Сам такой. Кинуться на кикимору, хотя ты трусоват от природы, — пожалуйста. А сказать рубежнику, что он тебе дорог, — ну его на фиг. Еще не поймут. Начнут высмеивать и все такое.

Сам я сходил в душ, смыв весь пот, и наконец-то лег в кровать. Вот только сон так и не шел. Трудно было спать с чистой совестью, зная, что где-то там этот гад измывается над Юнией. Надеюсь, я успею вовремя и Созидателю не хватит времени до конца сломать ей психику. Или то, что осталось у Лихо после всего этого кошмара.

Задремал я лишь под утро, когда за окном начало светать. Нет, была попытка досрочного засыпания. Вот только она разбилась о вопль Алены и глумливое хихиканье беса. Все-таки добился своего, стервец.

Утром меня уже разбудил грохот сковородок и покрикивания приспешницы. Нечисть в четыре руки готовила завтрак, а Алена «парила» электронной сигаретой на стуле и раздавала ценные указания.

— Доброе, — поглядела она на меня, с некоторым сомнением.

— Привет, Алена, нам поговорить надо.

— Нет, никаких пещер и всякого говна. Я туда не полезу.

— Не переживай. Я все сделаю сам.

— Когда мужики так говорят, это почти на сто процентов вранье. Поверь, я знаю, о чем говорю.

— Это касается жизни очень важного мне существа. И моей, как выяснилось. Я связал себя с ней заклинанием, разделяющим ее муки. Если в ближайшее время ничего не сделаю, то мы, судя по всему, либо оба погибнем, либо сойдем с ума.

— Ой, дурак! — закатил глаза бес.

— Григорий, соблюдаем субординацию! — прикрикнула Алена.

— Вы помирились, что ли, после вчерашнего? — удивился я.

— Нечисть признала свою неправоту и готова заглаживать вину.

Судя по нечастным затравленным взглядам беса и черта, все именно так и обстояло. Мне было интересно, как Алена Николаевна это провернула? И — что именно она заставит делать нечисть. Сильна приспешница, ох, сильна.