— Так ты вокруг своей чужанки также сс… станешь козликом скакать. Только пользы будет меньше. А эта рубежница умная. Сс… с ней наберешься силы и ума.

— Если не помру.

— Не без этого, — легко согласилась Юния. — Но баба умная. И опытная. Много сс… вещей правильных сказала.

— Что у каждого есть цена? Тоже мне новость. Надо лишь знать точную цену, — передразнил я Ингу. — Тогда союзниками могут стать даже те, кто прежде держал нейтралитет или вовсе был врагом.

Внезапно я застыл с открытым ртом, боясь пошевельнуться. Неужели все так просто? Еще я опасался двинуться, опасаясь, что эта правильная мысль ускользнет. Раньше, когда мы с Костяном напивались и мне «открывались» великие мудрости Вселенной, я их записывал, боясь забыть. А утром удивлялся пьяной ахинее, которую пытался запечатлеть. Иногда с какими-то странными схемами и формулами.

Сейчас ни ручки, ни листка не было. Приходилось запоминать. Да и чего запоминать? Надо лишь доехать до того самого нейтрального существа и потрындеть.

— Что, Юния, поехали в сауну?

— Шутишь опять, сс…?

— Какие уж тут шутки, когда серьезные вопросы на повестке дня. Такое ощущение, что я придумал, как все устроить с Князем.

Однако возле сауны меня ждал еще один сюрприз. Здоровый, двухметровый, с зарубежными корнями и питерской пропиской.

— Лео, ты чего тут делаешь?

— Так решил за тобой пойти, — сказал он. — Вдруг помощь понадобится. Но ты по Изнанке так резво рванул, что я отстал.

Ну да, у любимчиков Скугги были свои привилегии.

— У меня скоро столько помощников станет, что в туалет нельзя будет сходить, чтобы в толкучку не попасть, — усмехнулся я. — А чего ты не задаешь свой коронный вопрос?

— Какой вопрос? — не понял Дракон.

— Что с Князем делать будем? — теперь я попытался изобразить Леопольда, специально понизив голос.

— Так я пару часов назад тебя спрашивал, — не скрывал удивления рубежник. — И ты сказал, чтобы я не давил.

— Можешь давить. Виноградный сок, прыщи, на меня. За эти два часа, я, похоже, все придумал. Погнали, покажу.

Надо в сауну сделать какой-нибудь свой вход с боковой стороны. Во-первых, мне самому не доставляет удовольствие так долго идти по длинному коридору, слушая, как вокруг отдыхают люди. Порой совсем не сдерживаясь. Во-вторых, далековато. Пока все обойдешь — устанешь. По-любому в те подсобки есть черный ход. Как у нас принято говорить — запасный. У чура, что ли, спросить?

Былобыслав был на месте. Собственно, где ему еще быть? Мне вот сейчас стало интересно, есть ли у чуров личная жизнь? Ведь не почкованием они размножаются? Или эти ребята — как Дед Мороз, могут быть одновременно в нескольких местах? Если так, удобная штука.

— Приветствую тебя, достопочтимый Былобыслав, — обратился я к старому приятелю.

— И тебе не хворать, Матвей, — сказал он, внимательно взглянув, впрочем, не на меня, а на Лео. Ну да, он больше, мощнее, симпатичнее. С ним рядом я нахожусь в роли некрасивой подружки.

— Я хотел бы обратиться к тебе, Былобыслав, как к голове Выборгского э…. отделения чуров. У меня есть деловое предложение для ваших соплеменников, в котором вы будете в высшей степени заинтересованы. Но для этого мне надо будет поговорить с главным головой, уж прости за тавтологию.

— Деловое предложение? — почесал огромный лоб Былобыслав.

— Ага. Касательно того, чего нельзя называть, — я хитро подмигнул чуру.

Не знаю, что именно — эти слова, подмигивание или просто моя персона — но что-то сработало. Былобыслав кивнул и приказал мне ждать. А после исчез.

Названный при рождении Юлианом, а ныне откликающийся на имя Леопольд, редко жалел о своих решениях. Истинный воин не живет сожалением о прошлом. Как не внемлет надеждами, которые обитают в будущем. Он конструирует настоящее так, как нужно именно ему.

Подобное говорил отец. Конечно, не такими словами. Да, может, и не это вовсе. Столько могло забыться за четыре века. Однако Леопольд считал, что это именно наставления отца в том виде, в котором он их запомнил.

Теперь Дракон искренне сожалел о содеянном. И вместе с тем с большой тревогой смотрел в будущее. В общем, отошел от тех максим, которыми руководствовался так долго. А все дело в новом союзнике.

Когда живешь столько лет в ожидании постоянной опасности, предательства и страха смерти, то доверие становится непозволительной роскошью. Каждый рубежник на определенном этапе жизни запирает сердце на замок, не допуская туда больше никого. Но этот проклятый Матвей, который, казалось, жил как хотел и делал только то, что желал, растопил вечный лед. Леопольду на краткий миг показалось, что этот парень способен все перевернуть. Более того, именно Бедовый может стать настоящим другом. И Лео доверился. Раскрыл свою тайну мальчишке и теперь ужасно об этом жалел.