Карим глушит мотор, а у меня сердце уходит в пятки и умирает там.

Что?.. Зачем? Почему мы остановились?!

Брат выходит из авто, открывает заднюю дверь и берёт бензопилу. Всё, кажется, приехали. Конечная…

— Дрова приметил, — брат кивает на поваленный ствол дерева, который лежит неподалёку, — надо распилить.

Господи, какая же дура! Я уже готова была дёрнуть рычаг на двери и бежать… Ползти, если точнее. Бегать я не в состоянии. Каждому ежу в этом лесу понятно, что далеко я бы не уползла.

Дров у меня хватает, но я остановился распилить поваленное дерево. Пока я работаю, пусть девочка пораскинет мозгами и догадается, что теперь её дом в лесу.

Не хочу объяснять. Все мои объяснения сведутся ко лжи. Язык не поворачивается врать бедняжке. Лучше пустить всё на самотёк. Сестрёнка сама придумает несуществующую жизнь, а я поддакну в нужный момент.

Загружаю деревянные чурки в багажник и плюхаюсь за руль.

— Всё, можем ехать, — завожу мотор.

— Значит, мы живём в глухом лесу? — сестра кусает губы.

— Да, — мысленно выдыхаю с облегчением.

— Почему? — поворачивает ко мне голову.

— Так сложилось, — всё, что могу ответить.

— У тебя нет семьи? — хлопает ресничками.

— Ты моя семья, — выдавливаю из себя враньё.

— Я имела в виду жену и детей.

— Жены и детей у меня нет. Ты тоже не замужем. И ни с кем не встречаешься, — следующая порция лжи тоже идёт с трудом.

— Ну-у, неудивительно… — девочка кривится. — В таком месте можно разве что за волка замуж выйти.

Это точно. Волки тут водятся. Один даже с человеческим паспортом. Хоть сейчас под венец.

— Я не спешу связывать себя узами брака, — решаю технично съехать с темы. — Сначала надо денег заработать, жизнь наладить.

— Угу, и чем мы в лесу зарабатываем? — тоном махрового скептика спрашивает сестрёнка.

— Охотой, — говорю правду.

Несколько мгновений молчания на раздумья, и моя новая родственница вздыхает:

— Брат и сестра живут в тайге, зарабатывают охотой. Это бред какой-то, — разводит руками. — Если нет жилья, можно устроиться на работу в городе и снять квартиру. Я не понимаю.

Да, согласен — звучит как отборный бред. Надо исправлять ситуацию.

Глушу мотор, сжимаю баранку до скрипа и смотрю сквозь лобовое стекло. Снова придётся импровизировать, перемешивая правду с ложью.

— Меня не возьму на нормальную работу, — приоткрываю занавесу тайны.

— Это почему? — девочка в недоумении. — Надо просто приложить усилия и…

— У меня семь лет отсидки, — перебиваю её жёсткой правдой.

— Оу-у… — глазёнки становятся круглыми. — За что?

— За убийство.

— Ты серьёзно? — сестра бледнеет.

— Слетел с катушек, защищая близкого человека.

Девочка переваривает информацию, кусая губы.

— Можно узнать, кого ты защищал? — наконец, решается спросить.

— Можно. Но не сейчас, — отвечаю сухо.

От давно пережитых эмоций меня начинает крыть. Не хватало только, чтобы от воспоминаний крыша поехала.

— Тогда расскажи, что с нашими родителями. Где они? — сестрёнка не унимается.

И тут мне придётся врать конкретно. Я даже о своей матери рассказать не могу. Моя немощная матушка находится в пансионате с круглосуточным уходом, а больную сестру, я везу жить в глухомань, куда даже скорою не вызвать. Максимально странная история.

— Мой отец и твоя мать давно почили, — говорю, а посмотреть на девчонку не могу. От стыда сгораю.

— А твоя мать и мой отец? — мнёт пальцами переносицу.

— Голова разболелась? — ловлю момент, чтобы закрыть неудобную тему.

— Есть немного, — отвечает тихо.

— В таком случае завязываем. Достаточно информации на сегодня.

— Ты прав, — сестра массирует виски.

Вот и хорошо, а то я уже вспотел от морального напряга.

Завожу машину и давлю на газ. Домой едем. В лесной избушке всегда дел по горло. Вот и займусь, чтобы на разговоры не было времени.

Минут десять нехилой тряски по кочкам — мы на месте. Полумрак соснового леса, чириканье птиц и мой скромный дом с не менее скромными придворовыми постройками. Для меня пейзаж привычный, а девочка разглядывает всё это с интересом. Но из машины выходить не спешит.