– Не самая худшая смерть, – задумчиво произнёс Шакал, со стеклянным взглядом смотря в пустоту.

На Савлар постоянно прибывали преступники. Все считали себя невиновными, а как иначе... Шакал тоже так говорил всем, что по беспределу повязали, что он лишь исполнитель и всякое такое, но на деле... на деле он всё понимал и даже на суде не оспаривал решения. Этими же руками, такими жёсткими и никогда не дрожащими, он вскрывал тела бедняков, похищенных людей, зачастую детей... он был одним из самых лучших хирургов, что мог работать даже с младенцами. А аристократы ради спасения своих детей, готовы были заплатить любые деньги.

И это происходило куда чаще, чем думает большинство. В любом мире где есть список топа богатейших людей всегда будет и рынок органов. Это результат системы, ведь цена есть абсолютно у всего. И когда у кого-то становится слишком много денег, то начинается создание инфраструктуры для того, чтобы этот кто-то мог эти деньги потратил. Все эти вечеринки, разврат, педофилия, инцест... они каждый раз заходят всё дальше и дальше, а остановить их не может никто.

– Потому что у них деньги... да вот только оправдание это слабое... – протянул Шакал, вспоминая всю свою дерьмовую жизнь.

С его умом и образованием, с навыками доктора, он мог выбрать тысячу и более других путей, однако в конечном итоге выбрал самый мерзкий. И не получалось оправдывать себя тем, что если бы не он, то это сделал бы кто-то другой. Свою ответственность Шакал осознал сполна, жил с ней и... и только совсем недавно научился её принимать. Прошлого было не изменить, но в спасении солдат на поле боя он находил хоть какое-то утешение.

Жаль только даже до этого он дошёл слишком поздно.

– Наступают! – тем временем снаружи уже вовсю шла суета.

Коршун со значительной частью бойцов, уведя почти всех хемо-псов, пошёл в атаку. Оборонять невыгодные и ныне окружённые позиции осталась горстка, состоящая из раненных и тех, кто хотел умереть в глухой обороне. Одним за другим взрывались гранаты, бойцы прямо о пол стукали мины, после чего бросали их словно те же гранаты. Мин было много, миномётов мало, да и особо с них в замкнутом пространстве не постреляешь.

– Ты заслужил милосердия... – прошептал тихий голос, подступающий к затворкам разума Шакала. – Позволь обнять тебя и вся боль уйдёт навсегда... не нужно с ней жить... не нужно будет бояться смерти...

Шакал же криво улыбнулся, посмотрел на гранату в своих руках. Он не помнил, как её взял, да и в целом из-за стимуляторов или воздействия варпа его рассудок кажется помутнился. Тем временем снаружи раздавался голос комиссара, которого развязали и позволили умереть в бою. И правильно, благодаря ему удалось потрепать культистов. Правда размен был всё равно один к одному, что для обороны такое себе... хотя если учесть количество раненых...

Пошатнувшись Шакал начал оседать, руками он упирался в стол, но в конечном итоге просто повалил его и упал, после чего его вырвало прямо на пол. Стимуляторы убивали организм куда быстрее, чем он мог подумать. Хотя с учётом того сколько он их принимал... даже одна такая доза с периодичностью в месяц сильно сказывалась на здоровье, как и война.

Голова раскалывалась, хотелось вскрыть себе черепушку, лёгкие словно горели огнём, а желудок кажется вообще перестал защищать самого себя от кислоты. При этом всём потерять сознание Шакал не мог из-за всё тех же стимуляторов, из-за чего муки становились воистину адскими.

– Попроси... и Дедушка позаботится о тебе... – шептал голос, а внутри госпиталя замаячили силуэты захвативших позиции культистов. – И не попросит взамен ничего... не будет тебя унижать, принуждать к чему-то... даже спасёт тебя от самой смерти...

– От смерти... – в полубреду прошептал Шакал, лёжа лицом вниз и чуть не захлёбываясь в своей же рвоте. – Смерть это не наказание... это награда, возможность закончить всё. И её я встречу, но прежде... прежде расплачусь за все свои грехи в аду...

И щёлкнула чека, никто не услышал этого звука, культисты рыскали среди ящиков с медицинским спиртом, со всякими стимуляторами и лекарствами, сливали в бочку прометий из генератора, что обеспечивал питанием весь этот узел. А затем раздался взрыв и в одно мгновение весь госпиталь взорвался. В пламени оказались культисты, что сгорали заживо.

А одинокая душа отправилась прямиком в ад, отринув милосердие Нургла и приняв свою неизбежную участь гореть в пламени варпа.

– Вперёд! – рявкнул я, едва очередной залп отгремел.

Какой-то особой закономерности в залпах не было, но порой между прилётами создавалось окно в одну или даже три минуты. Это было немного, но даже такие мелочи приходилось учитывать. И по ещё не остывшей земле, где плавился асфальт и догорало то, что по природе своей гореть не должно было, мы помчались в прорыв, пытаясь обогнать саму смерть.