Но подруга даже не замедлила шаг. Кивнув одному из них, Китлари открыла дверь и зашла внутрь, потянув меня за собой. Сразу стало тише. Будто кто-то резко убавил громкости в колонках. Гул и движение были где-то там вдалеке, доносясь сюда лишь слабым неразборчивым эхом.

Я выдохнула, наслаждаясь внезапной тишиной. Впереди был длинный коридор, слабо освещенный редкими лампочками. Китти уверенным шагом направилась вперед, без колебаний выбирая нужные повороты. Налево, направо, снова налево – у меня не было шансов выбраться из этого лабиринта самостоятельно.

На нужной нам двери не значилось никаких табличек или надписей. Подпрыгнув от нетерпения, эльфийка деликатно постучала, и, не дожидаясь ответа с той стороны, открыла дверь и проскользнула внутрь. Нужная нам комната была метра три на три, не больше. Трельяж с зеркалом, два мягких кресла и диван. У противоположной стены стол с остатками ужина – коробками из-под сэндвичей и сублимированной лапши.

– Привет!

Ребята лениво кивнули, но не ответили. Компания у них была разношерстная – высокий светловолосый эльф настраивал гитару, даже не подняв на нас глаз, орк, игрался с барабанными палочками, лежа на диване, две дриады в цветочных нарядах крутились перед зеркалом, поправляя макияж. Единственный человек, молодой парень, лед двадцати, не больше, заканчивал с едой, попивая что-то из белового пластикового стаканчика в дальнем углу комнатушки.

– Мы пришли написать о вас. Просто невероятно видеть вас всех вместе.

Парень поднялся нам навстречу, смахивая со лба длинную темную челку.

– Я – Макс. Бас-гитара и вокал. Главный вокал у нас Эво, – он кивнул на эльфа, которому все так же не было до нас дела. – Горус у нас на барабанной.

– Салют, – махнул нам рукой орк, продолжив отбивать беззвучный ритм на невидимых барабанах.

– Лея и Нея у нас на бэках и подтанцовке.

– Эй, мы еще и песни пишем, – возмутилась одна из лесных девушек, повернувшись к нам и уперев руки в бока. Ее корсет был умело сплетен из тонких гибких веток, в юбка состояла из резных пальмовых листьев и крупных тропических цветов. – Кто автор всех хитов?

– Да-да. Песни пишет каждый по возможности, аранжировку тоже делаем вместе.

– И за костюмы кто отвечает? – напомнила вторая дриада, поправляя пышную копну листьев на голове. – Без нас ходили бы как бомжи.

Группа действительно была одета в едином стиле – джинс, кожа и металл – все в монохроме. Отчего лесные девушки выделялись очень эффектно – как яркие цветы на неплодородной выжженной почве.

Дриада говорила что-то еще, ее пухлые бледновато-зеленые губы двигались, но я не могла разобрать ни слова. В ушах нарастал гул – начавшийся как монотонное жужжание где-то на заднем плане, а потом перерастая в высокочастотный писк. Я зажала уши, но звук уже прочно засел в моей голове.

Китлари подошла ближе, приобняв меня за плечи. Я видела, что она пытается что-то сказать, но не разобрала ни слова, чувствуя нарастающую в висках сверлящую боль. Ребята из группы встрепенулись, удивленно переглядываясь – все, кроме одного. Макс согнулся пополам, прикрывая голову руками, и клонясь все сильнее к полу, будто под невидимым грузом.

Все замерло. Каждый на своем месте. Доля секунды, но в то мгновение я увидела все предельно отчетливо. Вот мы застыли посреди гримерки, а вот – уже взлетели в воздух, зависнув в прозрачном бурлящем потоке. Меня бросало из стороны в сторону. Пол, потолок, стены – они то и дело менялись местами, не позволяя определить лечу я или уже упала. Времени не существовало. Сколько прошло – минута, две или всего лишь несколько секунд? Я пыталась закричать, но не услышала собственного голоса, только горло и легкие обожгло горячим воздухом. В надежде зацепиться хоть за что-то, чтобы остановить кружение, мои руки метались по сторонам, но находили только пустоту. И когда давление внутри стало совсем невыносимым, и я была уверена, что меня буквально разорвет на части, все вдруг исчезло.

Короткое мгновение. Точно плохая склейка кадров. Вот мы болтаемся в воздухе, а вот лежим на полу. Боль пришла мгновенно, быстрее, чем посторонние звуки. Я тихо застонала, притягивая коленки груди, пытаясь хоть как-то ее уменьшить. Внутри разрасталось пламя – каждая частичка меня была скручена и вывернута наизнанку, разбита на молекулы и собрана снова.

– Все живы?

Громыхающий голос орка был как спасение. Я все еще находилась здесь и все еще дышала.

– Что за черт?

Я сосредоточилась на голосе Китти, открывая глаза и находя знакомое лицо, нависшее прямо надо мной. Все вокруг было приглушенно алым – включился аварийный свет.

– Помогите вынести людей.

Тело не слушалось. Руки и ноги действовали вразнобой, будто пришитые от другого тела. Поэтому я не сопротивлялась, когда Горус подхватил меня на руки, прижав к широкой горячей груди, и понес темными петляющими коридорами наружу. Дриады подхватили Макса под руки, последовав за нами. Эльфы замыкали процессию.

Когда за очередной дверью вдруг открылось высокое звездное небо, я не поверила своим глазам. Но глоток свежего прохладного воздуха вместо желанного облегчения принес только очередную порцию боли, заставившую меня тихо застонать. Ребра болели особенно сильно, будто кто-то успел по ним потоптаться.

– Куда?

– Клади на траву.

Почувствовав под собой мягкую влажную почву, я сильнее вцепилась в невысокий ворс лужайки, борясь с накатившим головокружением.

–

Пить хочешь?

Эльфийка помогла мне сесть, прижимая к себе и удерживая от падения. Дрожащими руками я вцепилась в пластиковую бутылку, делая большие жадные глотки. Меня трясло как под напряжением, а в голове до сих пор стоял приглушенный гул. Сквозь него звуки проступали постепенно. Сначала голоса, потом вой сирены, а дальше крики и громкие стоны.