Я взял непримечательный внешне пустой лист, который при касании активировал сложные магические печати и проявил текст.

Магический договор — штука редкая. Не думал, что в этом времени сохранились каллиграфы способные его воссоздать. Да и на специальные чернила расход стихийной воды такой, что… а ну да. С водой то как раз у них проблем нет.

Об этом я думал пока читал довольно простой вассальный договор.

— Уверен? — спросил я.

— Абсолютно! — с готовностью выпалил водник.

— А если бы Амелия оказалась мертва? — вопросительно прищурился я.

— Тогда я бы сначала отомстил тварям, что с ней это сделали, но после этого все равно пришел к тебе с этим же договором, — не моргая, твердо произнес он.

Похоже, все обдумал и уверен в своем выборе. Эх, никогда не понимал, как люди так легко расстаются со своей свободой? Да, вассальный договор был не на Клан, а личный, но, когда его заключает Князь Клана, это, по сути, одно и тоже.

Я же сидел, держал в руках этот документ и смотрел на аристократа, который еще недавно отдавал приказ стрелять из снайперской винтовки по Лексе и трусливо прятался от прямых столкновений со Светлыми.

При этом, глядя в его уверенные темно-синие глаза, я видел, что водник с того момента не размяк, а наоборот. С возвращением Полины в жизнь Князя Воды, в нем словно пробудился давно сломленный стержень и появилась цель.

Цель жить. Цель действовать. Цель побеждать. Цель идти вперед.

Если раньше Князь Воды плыл по течению и ничем особо не выделялся среди серой массы аристократов, что пекутся за свою шкуру, то сейчас он изменился.

И все еще никого не сжигает, не превращает в статуи, не промывает мозги как некоторые.

Да и цель сделать Империю лучше я ему не навязывал. Она жила в Князе изначально, просто была тщательно похоронена под болезнью единственного человека, жизнь которого имела для него ценность.

— И твои люди так просто примут вассалитет перед главой шайки наемников, который даже не Князь? — спросил я.

— Не примут, — согласился водник, — по крайней мере не сразу. Поэтому я отослал Озерецкого, а тот каллиграф, который составлял договор, связан клятвой неразглашения. Об этом никто не знает и не узнает. Это договор между нами двумя. Моя клятва. Общественности о ней знать не обязательно. Внешне же мы это обыграем как взаимовыгодный союз. А когда станешь Князем Теней, создадим официальную коалицию. Клан Воды сейчас одинокий и уязвимый, а Клан Теней на подъеме. Этот союз примут и вопросов не будет ни у кого.

И ведь водник истово верит в то, что говорит. Я вижу это по его горящим глазам и колебаниям стихийной энергии. Добровольно готов отдать в чужие руки целый Клан. Даже ради любимых девушек и обретенного счастья это перебор.

Ведь я держал в руках ультимативный документ, по которому я смогу сказать Князю пойти умереть, и он это сделает. Магические печати такого уровня — это не шутки. Он, по сути, вверил мне свою жизнь.

Аристократа, который пойдет на такое добровольно я раньше даже представить не мог, а сейчас вот он, стоит передо мной и распинается, чтобы я согласился взять его в рабство.

И слишком уж уверенно он говорит… — заподозрил я неладное.

— Ты знаешь кто я, — не спрашивал, а утверждал я.

— Догадываюсь, — кивнул он, слегка смутившись.

— И на одной догадке готов подписать это? — поднял я бровь.

— Перебор, да? Как знал, надо было помягче формулировку сделать, — вздохнул Князь Воды, — ладно… мою догадку о тебе… немного подтвердили… — неохотно признался водник.

— Камилла, — вздохнул я и откинулся на кресле, а Князь Воды подтверждающе кивнул.

Теперь понятно.

Вот же проныра мелкая. Я просил ее сдержать водника от глупостей на пару дней, а не раскрывать то, о чем ее не просили. Все-таки надо будет сходить к этой рыжеволосой интриганке и на пальцах объяснить границы дозволенного.

Отшлепать если надо, полезно будет. Аглая явно плохо занималась воспитанием своей протеже.

А то таким темпом к концу года вся столица будет шептаться о возрождении Паладина Тьмы. А оно мне надо?

Впрочем, о Тьме Камилла воднику не сказала. Не вижу в глазах Князя Воды соответствующего страха.

Но вот в том, что я Паладин, он не сомневается.

И глядя на этот его взгляд, я демонстративно приподнял документ и разорвал прямо на его глазах.

Надо было видеть, как округленные глаза водника полезли на лоб. Я прочел в них сложную помесь из неверия, обиды и даже злости. Однако первый эмоциональный порыв Князь Воды сдержал и ничего не сказал, хотя взгляд его требовал ответов.

— Мне не нужны бумаги, — не стал я мучать беднягу и пояснил, — хочешь помочь, помогай. Хочешь делать Империю лучше, делай. Я уже говорил тебе и повторюсь еще раз, ты взрослый мальчик и можешь поступать так, как считаешь нужным.