К тому же: «что у трезвого в голове, то у пьяного на языке», припомнил Андрей любимую поговорку своего брата.

Валерия стрельнула уставшим взглядом на друга и понуро опустилась на стул. Сейчас ситуация с мужем не казалась ей такой уж безвыходной. Чего не скажешь о поцелуях с Шумовым.

Правильно говорят: "Женщина не уходит быстро из брака."

В первом случае — она давно переболела. Её любовь к мужу умирала в течение 2-х последних лет. Точнее, это Быстров старательно душил то прекрасное чувство, что таилось в душе его молодой жены.

Врал, обвинял, унижал. Безжалостно бил своими словами в старые раны, зная, какую реакцию они вызовут у неё.

По началу мозг не хотел принимать то, что их браку пришел конец, упорно сопротивляясь, цепляясь за робкую надежду о лучшем. Затем наступил период слез и обид, которые Леры пыталась в себе заглушить, ударяясь в работу. Предпоследним наступил момент отчаяния, когда ей хотелось разгромить всю квартиру и сжечь свадебные фото, глотая крупные слезы.

Впрочем, она итак плакала каждую ночь в подушку какой-то период времени.

А в финале стало все равно.

Бах!

И все…

И во время их крайнего разговора остатки тех теплых чувств, что она испытывала к мужу, вовсе разбились о вранье Влада.

Конечно, Лера слишком хорошо знала… Нет, скорее, насквозь видела, когда Влад врал ей прямо в лицо. Поэтому, когда история с враньем повторилась, Лера ничего не чувствовала в ответ.

Ручка рубильника на приборе с грохотом опустилась в низ. И в душе Быстровой наступило долгожданное облегчение.

Все гадкие слова, сказанные Владом в догонку, пролетали со свистом мимо. Она понимала, к чему все идет. Опустила руки, безмолвно наблюдая за тем, как рушится их с мужем брак.

Только его мотивы Быстрова оставались для неё загадкой.

Неужели Влад тоже устал от их брака?

Или же ему было плевать всегда?

Он неоднократно вёл себя, как свинья, пренебрегая женой. Но после просил прощения и возобновлял работу над своим поганым характером.

Все хорошее, что осталось от их брака с Владом, Лера аккуратно утрамбовала в крохотную коробочку и похоронила её глубоко в своей памяти.

С Андреем все обстояло намного сложнее.

Быстрова элементарно не понимала, как себя с ним вести после того, что между ними произошло.

Страх. Интерес. Возбуждение. Любопытство и жгучий стыд. Все это смешалось в опасный коктейль.

С одной стороны не хотелось бросаться в омут, а с другой…

Сейчас, переосмыслив немного их общение с Шумовым, она поняла, что все взгляды Андрея имели двойное дно.

Глубоко погрузившись в раздумья, Лера вновь не заметила, как Шумов вновь оказался слишком близко. Непозволительно…но очень волнующе.

И опять этот странный коктейль, переполненный до краёв.

А еще ей было стыдно признаться самой себе, что её трусики не просыхали с того момента, как пришел Шумов.

От его нахального взгляда её начинало легонько потряхивать. Ведь тот Андрей, которого она знала, оказался совсем не тем, кто её целовал. А целовался Шумов чертовски приятно.

Быстрова с трудом сглотнула, со стуком схлопнув колени под столом.

Она и понятия не имела, что ее друг — мастер искусно влезать под кожу. Андрей-друг и новый Андрей вызывали в ней диссонанс. Но хуже всего было то, что Лере это понравилось.

Какая же ты потаскушка, Быстрова!

А ещё… Ей льстило его внимание, то, каким честным он был с окружающими и в особенности с ней. То, с каким трепетом к ней относился. Шумов ни разу не ныл и не причитал, если Лере срочно требовалась его помощь. В отличие от Влада. И главное — Андрей ничего не просил взамен.

— Мне тогда было не до этого. — отмахнулась она.

— А сейчас? Что между вами произошло? — Андрей уже слышал ответ Влада, но сейчас ему до боли хотелось, чтобы Лера сама поделилась с ним своими переживаниями. Чтобы сказала правду, глядя ему в глаза.

— Сейчас я хочу полежать. — встала из-за стола, развернувшись к Шумову в полоборота, кивнула головой в сторону спальни. — Пойдём, знаю, что ты тоже вымотался сегодня.

***

Шумов удивленно моргнул, в который раз отмечая ее поразительную проницательность.

Неужели их радары сконектились?

Лера переживала за него, он это чувствовал.

Желание стиснуть её и утащить далеко-далеко, наслаждаясь Лерой и ее до боли родным запахом, спыхнуло с новой силой.

Она щёлкнула чёрной кнопкой ночника, и по спальне рассыпался тёплый свет от крохотной лампочки, отбрасывая за собой причудливые длинные тени.

Здесь все, как и прежде, оставалось неизменным.

Вот огромная кровать ближе к окну с мягкой вставкой у изголовья, которую Шумов помогал затаскивать на третий этаж. Сразу за дверью справа стоял туалетный столик для Леры с овальным зеркалом и резными ножками. На нем всегда царствовал порядок, как и в тумбочке у кровати. Там Лера хранила блокнот и карандаши, чтобы в творческом порыве как можно скорее сделать наброски эскиза.