– Спасибо, Ярослав. За помощь и… и за ложь тоже.

– А хочешь правду? – Наклоняюсь к ее лицу и тянусь к уху, вдохнув сочный и пряный аромат духов. – Если бы и у меня была мексиканская амнезия, то я бы сейчас не ушел.

Прохладная ладонь опускается на мое плечо, а к щеке прижимаются теплые и мягкие губы, чуть прихватив кожу. Закрываю глаза под натиском нежности и чувственности, которых слишком много в этом невинном поцелуе.

– Ох уж эти принципы, – шепчет Ясмина и медленно отстраняется. – Ступай, рыцарь. Еще столько принцесс заперты в башнях.

Смотрю в черные глаза. В них столько разочарования, столько мольбы. Обхватываю ладонями лицо Ясмины и чувствую, как обмякает ее тело.

– Яся…

Слезы бегут по ее щекам, и я стираю их большими пальцами.

– Ты невероятная. Сильная, смелая, веселая…

Она морщит лоб и поджимает губы, а я все продолжаю:

– Боль пройдет. Правда. Когда-нибудь, когда ты сама захочешь, когда будешь готова. И у тебя будет выбор, будет все что нужно. Тебе не обязательно испытывать себя, не обязательно проверять. Это за тебя должны сражаться, а не с тобой.

– Красиво. – Ее шепот рассыпает мурашки по моим рукам.

– Как и ты.

Ясмина подается вперед, совсем немного, но я замечаю. Это жажда ласки, тепла, любви. Такие по-человечески земные желания, которые хорошо мне знакомы. Быть с кем-то, для кого-то, чувствовать себя нужным, желанным, особенным. Наклоняю голову еще ниже и ловлю губами ее губы, которые податливо отвечают на поцелуй. Колючки принципов пронзают кожу, но исчезают так же быстро, потому что Ясмина обнимает меня за шею и приподнимается на носки.

Опускаю одну руку на ее поясницу, второй зарываюсь в волосы на затылке, углубляя поцелуй. Шумное дыхание заполняет комнату, кровь в венах бежит быстрее. Я прекрасно понимаю, что целует она сейчас не меня. Этот поцелуй для кого-то другого, возможно, определенного, а возможно, еще незнакомого. Но это неважно, мне не впервой. И это не делает поцелуй хуже. Ей он нужен, как грелка для замерзшей души, а мне… мне просто не сложно.

– Даже жаль, что я это забуду, – выдыхает она мне в губы.

– Напомнить?

– Ни за что.

Ясмина снова прижимается к моим губам, наклоняет голову и приоткрывает рот, вторгаясь в мой языком. Крепче прижимаю ее к себе и поднимаю над полом. Мышцы на руках и спине напрягаются, ступни гудят от желания отправиться на поиски места, где мы могли бы разместиться с большим удобством. Скользкая ткань платья злит, в груди пылает ведьмовская свеча, капая горячим воском на дно живота.

«Она пьяна. Она твоя будущая начальница. Так нельзя», – одергиваю сам себя.

Осторожно опускаю Ясмину на пол. Ее руки соскальзывают с моих плеч, глаза закрыты, а от тяжелого дыхания поднимается и опадает грудь.

– Это было… потрясающе, – тихо произносит она. – Спасибо.

– Всегда пожалуйста.

Разворачиваюсь и выхожу за дверь. Дожидаюсь, когда щелкнет замок, и шагаю по пустой улице в сторону дома. Прохладный ночной ветер успокаивает пылающую кожу, городское безмолвие умиротворяет. Остается всего один волнующий вопрос. Существует ли на самом деле мексиканская амнезия? Надеюсь, что да, иначе работать вместе нам будет довольно неловко. Провожу костяшками по губам и невольно улыбаюсь.

А целуется она классно…

Глава 3

POV Ясмина

Тихонько закрываю за собой дверь и, скинув босоножки, на цыпочках крадусь к лестнице, ведущей на второй этаж дома. Прохожу мимо двери кухни, за которой гудит вытяжка, и касаюсь ладонью деревянных перил. Первостепенная цель сейчас – добраться до душа, не встретив по пути никого из родных. Я все еще помню ошарашенное выражение лица Гарика, который нашел меня утром в салоне, спящей калачиком на кресле для татуировок. Повезло, что этот добрый и понимающий бородач без проблем отпустил меня привести себя в порядок перед рабочим днем, иначе клиенты сильно удивились бы, увидев за стойкой армянскую версию куклы Чаки.

Преодолеваю первый пролет, и мне навстречу выходит мама, держа в руках корзину для белья. Ее волосы собраны в тугую косу, глаза подведены черным карандашом, что делает взгляд еще более пристальным. Миссия провалена.

– Привет, – хрипло произношу я и стыдливо опускаю нос.

– Привет, – отвечает она. – Есть будешь?

– Нет. Я в душ и на работу.

– Тогда соберу тебе обед с собой.

– Угу. Спасибо.

Мама проходит мимо, а я, тяжело вздохнув, направляюсь в свою комнату. Ребяческое чувство вины скручивает и без того напряженный живот. Надо бы подыскать себе квартиру, и как можно скорее. Одно дело гостить у родителей, и совсем другое – жить с ними, когда тебе уже давно не пятнадцать. Я уехала из отчего дома сразу после школы и совершенно отвыкла от такого количества внимания.