— На цепях между столбов.

Не видать ничьих следов

Вкруг того пустого места;

В том гробу твоя невеста, — заунывно процитировал Саня.

— Угу, — согласился я.

Тут залётный камушек, попавший мне под кроссовок, неудобно повернулся, и я полетел на это безобразие!

Восемьдесят килограммов моей живой плоти, на миг, разлеглись на стекле. В следующий момент, я ткнулся лбом о неровную шишечку, у самого основания домовины. Раздался треск ломаемого стекла, и Витька, схватив меня за шиворот, с трудом оттащил от могилы.

— Маза… твою ж, ты, в коромысло... фака, — только и смог сказать я.

***

— Мазат воюж тыкор мыслофак, — кодовое слово было произнесено! Хозяин восстал из мёртвых и пришёл за моим никчёмным телом. Меня разбудили!

Глава 3

Мы планировали эту поездку полтора года. Мечтали. Считали — сколько надо с собой взять, как лучше лететь, какие стыковки. Откладывали, урезая себя в каких-то не совсем необходимых, но, всегда приятных покупках, и походах в ресторан. Все ради мечты.

И, наконец, где-то рядом замаячил отъезд.

И вот, мы в бизнес-классе «Люфтганзы». Рейс Франкфурт — Рио-де-Жанейро.

Хенрик, с утра методически употребляющий пиво, глупо улыбается мне и, икая, вздыхает:

— Наконец-то! А я, дорогая, в отпуске...

Дорогая, в моем лице, вежливо кивает, про себя хихикая, и изрекает:

— Я тоже. Но не включённого в смету пива не пью. Сейчас нам бесплатно нальют.

Отдавая должное нашей Евросоюзной толерантности, без тени улыбки рассматриваю вежливо приблизившееся к нам «оно», которое, мило встряхнув розовой челочкой, предлагает меню.

Выбираю фаршированных кальмаров и салат с утиной грудкой на закуску. Взлетаем.

Какое счастье…

Одиннадцать часов, после вина белого, вина «порто» и коньяка с чаем — лёжа под мягким синим пледом в выданной пижаме от Ван Лак, пролетают незаметно.

Утром мы покорно стоим у заветной черты, рассекающей серую офисную действительность напополам — сияющим, словно бриллиант, кусочком яркого отпускного периода.

— Уотс зэ перпэз ов йо визит? — вопрошает нас чёрный кучерявый мачо, явно только прикидывающийся таможенником.

— Карнавал! — жизнерадостно провозглашаю я.

— Туризм, три дня, транзит, — бурчит мой благоверный.

У Хенрика дикая головная боль, и он не настроен на шутки. Аспирин помогает слабо, а я, не без ехидства, рекомендую верный способ лечения — новую жестяную баночку.

Нас встречает заказанный трансфер до отеля. Пока едем, спрашиваю про фазеллы, Сахарную голову — гору и статую Христа. Разговорчивый водитель, живо сообразив, сколько он сможет на нас заработать, вываливает на колени кучу фотографий, прайсов и прочей бумажной ерунды.

Супруг кивает, и мы, подъехав, наконец, к отелю, стоящему на первой линии у самого пляжа, клятвенно заверяем бразильца, что только с ним и везде. Дай умыться, и сразу с тобой по маршруту!

Побросав вещи, наскоро приняв душ, едем на такси, (почему-то в синагогу). Там стоим в очереди минут сорок, среди таких же, как мы, прилетевших из разных стран туристов, чтобы получить ранее купленные билеты на карнавал.

Он является визитной карточкой Рио, и мы, планируя свой тур, включили его в смету.

Не жарко. Решаем пройтись. Башня «Хилтона», несмотря на густую застройку, видна. Если потеряемся, то просто выйдем к морю и пойдём вдоль Копакабаны.

Мы находимся в туристическом секторе двенадцатимиллионного мегаполиса. Он напоминает азиатские курортные городки, с их многоголосием, маленькими магазинчиками, наполненными ширпотребом, снующими босыми мальчишками и вороватыми глазастыми личностями. Последние смотрят и оценивают каждого проходящего мимо, и наши руки невольно стискивают сумки сильнее, а ноги ускоряются.

Люди сразу начинают мешать, толкаться, и тело, протискиваясь между снующими, похоже, рискует все-таки лишиться той, необходимой части организма, которой является кошелёк.

Передвигаясь к морю, мы быстро выясняем существенное отличие между Пхукетом и Саньей — в Рио властвуют Содом и Гоморра.

Возможно, мы попали в город перед карнавалом, или измученные нищетой и удушающей жарой, люди просто хотели праздника, но нам навстречу двигались неторопливые… орущие и жующие… толпы голых мужчин и женщин.