Барон валялся на детских кроватях по ночам, лаял на воображаемых мух и ходил с нами гулять, конечно, если на улице не шел снег. Вальтер ходил взад и вперед через «дверь для кота» и больше ни разу не оставался голодным.

Тэд и Марта уехали работать в один их университетов Британии. От них время от времени приходили посылки, которые надо было забирать из таможни. Я часто вспоминала Джоэла, но в конце концов взяла себя в руки и принялась заканчивать заброшенную мной книгу. В промежутках между главами я разыскивала подходящую горничную. Вероника, конечно же, не вернулась к нам. Я думаю, она влилась в потоки симпатичных современных девушек, которые каждое утро спешили в многочисленные офисы Нью-Йорка. Никто и никогда не узнает, какие древние страхи спрятаны у нее в душе: она сама никому их не откроет.

Когда я закрывала наш коттедж на зиму, я еще раз убедилась в этом. В ту ночь я плохо спала — меня мучили кошмары, поэтому, когда я проснулась в очередной раз, то решила больше не ложиться. Я встала, надела джинсы и сварила себе кофе. За окнами светало, день обещал быть теплым и солнечным. Захватив с собой чашку, я босиком вышла за дверь, чтобы посмотреть рассвет.

Услышав мои шаги, ко мне присоединился Барон. Мы спустились по деревянным ступенькам с дюн, и Барон убежал в кусты, чтобы поохотиться на кроликов и пообщаться с соседскими собаками. Я села на последнюю ступеньку и стала смотреть, как огромный ярко-красный шар солнца поднимается над пустынным пляжем. В ритме прибоя было что-то гипнотическое.

Когда кофе почти не осталось, я увидела, что по пляжу в мою сторону идет человек. Пока он был на приличном расстоянии, я думала, что это какой-нибудь алкоголик, который вечером уснул на пляже, а теперь возвращался домой. Но его походка была твердой. Время от времени он останавливался и подбирал не то ракушки, не то камни. Тогда я решила, что этот человек так же, как и я, проснулся рано и наслаждается одиночеством.

Чем меньше вокруг народа, тем легче общаться. Когда он поровнялся со мной и увидел меня, сидящей на ступеньке, то поднял руку в приветствии.

В это же время его увидел Барон, неожиданно появившийся на одной из дюн. Когда он с лаем бросился вниз, я поняла, что ничего плохого он не замышляет. Но Барон был большой собакой, поэтому я поставила чашку на ступеньку и поспешила вниз, чтобы успокоить пришельца.

В этом не было необходимости. Он совсем не испугался Барона и, когда я подошла, уже бросал для него палку.

— Извините, — сказала я. — Он не кусается.

— Я вижу, — сказал он. — А что это за порода?

— Это овчарка из Венгрии.

Это был молодой парень — двадцать два или двадцать три года, стройный, с густыми черными волосами и красивыми чертами лица, может быть, чуточку слишком красивый. На руке у него был золотой браслет, одет он был во фланелевые брюки и вязанный свитер.

Именно по этому свитеру я его и узнала.

— Мне кажется, мы с вами встречались раньше, — сказала я.

— Мне тоже так кажется, — улыбнулся он, стараясь припомнить, где же меня видел. Его улыбка была очаровательна.

— У Дона Педро, — сказала я, прошлой весной. Я сестра Джоэла Делани.

На его лице появился испуг. Улыбка исчезла.

— Интересно, что стало с миссис Перес, — смущенно спросила я.

— Не знаю. Я вас никогда раньше не видел. Вы ошиблись. — Его дружелюбие исчезло.

Неожиданно он повернулся и зашагал в ту сторону, откуда пришел, вероятно, в свое бунгало в Поинт-о-Вуде или Черри-Гроув. Барон побежал было за ним, но я отозвала его.

Возвращаясь к лестнице, я пыталась вспомнить, где я видела такой же взгляд раньше. И вспомнила. Такой взгляд был у Вероники, когда она узнала миссис Перес в подъезде Джоэла. В этом взгляде было отчуждение, ледяной холод и страх.

Это был мой последний день на Файр Айленде. Мы продали коттедж незадолго до начала следующего сезона. После той апрельской ночи, всякий раз, когда я выходила из дома, я видела то место, где погиб Джоэл. Время никогда не сотрет из памяти свет прожекторов, толпу репортеров, вертолеты, полицию… Они всегда будут рядом, существуя как бы в параллельном мире, который в любой момент может стать явью.

Теперь нашей единственной связью с островом осталась газета «Файр Айленд Ньюс», свежий номер которой приходит к нам ежедневно в течении лета. Я читаю ее, чтобы быть и курсе всего, что происходит на острове в последнее время. Этим летом в газете много писали о борьбе полиции с продажей наркотиков.

Именно из нее я узнала об одном хиппи. Однажды утром его нашли на пляже в каком-то странном состоянии: он говорил так, как-будто его голосовые связки были частично парализованы. Сначала решили, что он пуэрториканец — он говорил по-испански. Затем оказалось, что это был обыкновенный американский мальчишка из Мичигана.

За день до того он курил марихуану с подростками из Оушен Бич. Он не знал никакого испанского. Его отвезли и госпиталь в Бей Шоур, но перед выпиской он исчез.

Вот поэтому-то я и решила написать эту книгу и рассказать в ней обо всем, что с нами случилось. Я старалась не упустить ни одной детали, начиная с момента, как Джоэл опоздал на ужин. Я старалась подробно описывать, как он себя вел, как говорил, свое беспокойство о провалах памяти.