А ещё я узнала, что у Камиля и Беатрис есть другие приемные дети – всего десять человек. После этого я жутко занервничала. В детдоме между детьми царила не совсем хорошая атмосфера. Да и я была слишком тихим ребенком. Боялась того, что надо мной опять издеваться будут, но, нет, тут меня приняли настолько хорошо, как даже представить нельзя.

Я на всю жизнь запомню тот момент, когда Беатрис завела меня в дом, а там в огромном холе плакаты, шарики и десять детей, которые встретили меня оглушающими приветствиями.

В тот день меня и приняли в эту семью. Именно тут я узнала, что такое настоящая дружба и сплоченность. Каково быть одним целым и друг за друга горой стоять в любой ситуации. Быть бесконечно счастливой, ведь я встретила настолько родных для себя людей. Мою семью.

И Камиля с Беатрис я обожаю. Самые лучшие родители во всем мире.

Иногда они могли быть строги, но лишь по той причине, что не желали, чтобы мы впустую прожигали свою жизнь. Нам давали шанс на будущее и следовало им воспользоваться. Поэтому нам нанимали репетиторов, водили на разнообразные секции и давали кое-какую работу по дому, чтобы мы не выросли совсем безрукими.

И даже это было незабываемо. Как мы друг друга подтягивали в определенных предметах, вместе стригли газон, поливали деревья.

Этот дом являлся моим раем, но тогда я ещё не знала, что тут же встречу и свой ад.

Девять...

Он с самого начала выделялся среди других детей. Был старше меня на два года, но казался куда взрослее. Порой от него мурашки бежали по коже и от голубых глаз даже в таком возрасте веяло мрачностью. Жесткостью. Временами вовсе создавалось ощущение, что его взгляд даже страшнее, чем у Камиля.

Я не знаю, что тогда со мной происходило. Словно на каких-то инстинктах, я ощущала в нем, что-то похуже чудовища. Изначально даже спрятаться хотела, когда он находился со мной в одном помещении. И, по возможности, всегда уходила от него подальше.

Но другие братья и сестры его обожали. Тянулись к Девять. В какой-то степени он тут даже являлся кем-то наподобие лидера. Несмотря на то, что тут имелись ребята и постарше.

И судьба, к сожалению, распорядилась так, что именно с Девять меня связало с первого дня появления в этом доме.

Причиной этого являлось то, что я не знала ни корсиканского, ни французского, а Девять единственный из всех детей, кто хоть немного разговаривал на испанском.

Поэтому Камиль и приставил его ко мне.

Помню, что изначально пошла к Камилю и пыталась убедить его в том, что нечто подобное совершенно не обязательно. Меня ведь до жути испугала вероятность того, что мы с Девять теперь постоянно будем рядом друг с другом. Я же до этого и в одной комнате с ним находиться не могла. От его присутствия кожу пронзали иглы и даже когда я видела, что Девять шел по тому же коридору, что и я, всегда неминуемо сворачивала куда-нибудь. Сбегала. Все, что угодно лишь бы с ним не столкнуться.

Но, поскольку у меня не было весомых аргументов, Камиль от своего решения не отказался.

А меня ещё сильнее стало прошибать страхом. Особенно, когда в тот вечер Девять пришел в мою спальню. Он сел на край моей кровати, окинул комнату медленным взглядом и… заговорил со мной.

Стоит учесть, что с другими моими новыми братьями и сестрами мне было куда проще. Пусть из-за языкового барьера мы и не могли общаться, но несмотря на это мы уже начали сдруживаться, вместе веселиться и взаимодействовать. Только, все же до этого дня я на Корсике могла разговаривать только с Камилем и Беатрис.

А тут ко мне на испанском обратился Девять. И насколько же непривычными были эти первые мгновения.

Я уже толком и не помню себя в те минуты, но в сознании жестко отобразилось то, как эмоционально меня ошпарило. С одной стороны Девять все ещё пугал. Настолько, что по коже скользил озноб. И чувство того, что он на самом деле ужасен, никак не отпускало, от чего нахождение с ним в одной закрытой комнате, углями проходило по мыслям, но все же я слушала его с замиранием. Практически не дыша.

Девять спросил меня о моей прежней жизни и я робко отвечала. Осмелившись, задала несколько вопросов насчет этого дома и Корсики.

Я не могу утверждать, что в тот вечер смогла рядом с ним расслабиться, но общаться с Девять оказалось интересно. Я ловила каждое произнесенное слово, хоть и его знание испанского было далеко не идеальным. Я даже неожиданно для себя засмеялась, когда Девять перепутал кое-какие слова, из-за чего фраза получилась до жути нелепой.

Правда, мой смех тут же оборвался. Я испугалась, что мне сейчас влетит за смех над ошибкой, но Девять лишь приподнял бровь и спросил какое слово произнес не так.